*
Н. Н. после третьей рюмки раз сто повторил:
— Нина! Вы так похожи на мою тещу (а он — мой ровесник, сколько же лет его теще? Но — я похожа и все).
Слава:
— Все равно я не спутаю.
А так хотелось сказать: «У нас есть дедушка парализованный, в коляске, очень на тебя похож».
*
У Горького в «Макаре Чудре»: «Бегай от дум про жизнь, чтобы не разлюбить ее. А задумаешься — разлюбишь».
*
Спор со Славой о строчке Тарковского «…когда идет бессмертье косяком». Я думаю, что он не столько себя имеет в виду (памятник себе воздвиг или не воздвиг), сколько окружение: дружу с Ахматовой, с Петровых и вслед за ними, может быть, останусь.
Слава:
— Тарковский имеет в виду: «Я живу на этой земле так, что увеличиваю всеобщее бессмертие».
*
Гоголь один раз написал Пушкину: «Кланяйтесь Наталье Петровне». Пушкин ответил: «Не знаю, как Ваша Наталья Петровна, а моя Наталья Николаевна извиняет Вас и кланяется».
*
Наша Мурка кусала мои очки, когда я лежа читала. Как она понимала, что без них я не буду читать, а лишь ее гладить?
*
Письмо Обломова Гамлету (сочинение ученика):
Давно, принц, хотел я с Вами поговорить. Но все было некогда: то Штольц тянет заниматься делами, то Ольга — на прогулку. А вот теперь, на диване у Пшеницыной, когда она за перегородкой кулебяку готовит, могу вам написать. Вы правы: много коварства, много несправедливости на земле, ну, и я выбрал диван. Ведь всех не убедишь, чего суетиться, горячиться? Я бы на вашем месте тоже выбрал диван...
*
22 ноября 08:
Лег первый снег: липкий, лопоухий.
*
— Народная примета: если солнце встает на западе — к деньгам.
*
— Скорей, скорей, а то наступит никогда!
*
Вчера случайно услышала по ТВ от Карцева слово «потрясно». И вдруг пласт сарсинской молодости встал передо мной со всеми голосами, запахами, огородами, грибами, учителями, друзьями и всем.
*
Были: Агния, Даша, Миша и внук Тема.
Тема сразу:
— Дедушка, давай вместе рисовать!
Сначала — космос. Видимо, внук весь в деда (а для меня космос — это черный ужас).
*
Сосед бегал по коридору с недоуменным выражением: вроде, все делаю правильно — пью день и ночь, матерюсь, третирую соседей, а счастья все нет. Кто-то в этом виноват.
*
Вчера Житинкин вспоминал по ТВ, как он прятал кошку в люстру, а мама часами искала, где она мяукает. Слава:
— А я сам в шкаф залезал и мяукал. А родители изнурялись в поисках: где кошка? Потом кошка прибежала с улицы. Мама: «А кто же это мяукает?» Пришлось вылезти.
(Видимо, все мальчики в чем-то похожи.)
*
Опять снилось, что Москва и Пермь — единое пространство. Идем по Тверской и ищем пермский Компрос. Встречаем Татьяну Толстую. Она: вам со мной по пути. И Слава начинает распускать хвост: читать наизусть Гомера и этим поражает Таню. Они исчезают из моего поля зрения. Только кипа Славина осталась у меня на ладони. (Отголоски чего? Об Алексее Толстом — слышала от Сарнова вчера по «Культуре». А про Гомера Слава каждый день говорит, что надо купить — лежит уцененный в соседнем магазине.)
*
Пастернак говорил Нейгаузу: телефон, конечно, непостижим, но не удивляют же нас потусторонние голоса.
*
Евтушенко: «Поэзию не любити — России не быти!»
Слава:
— Евтушенко скромнее стал. Раньше бы он написал: «Евгения не любити — России не быти!»
*
Продолжаю чистку архивов. Читаю записи 1998 года: «Слава в позе ласточки склонился поцеловать руку Люды.
— Молодец, гнешься, — сказала она.
И он тотчас сделал позу павлина, а потом — позу ворона» (а теперь — с искусственным суставом…)
Или вот запись:
«Вчера были у Андрейчиковых по их приглашению. Сережа со Славой выпили водки, настоянной на весенних смородиновых веточках. А я смотрела на памятник Малевичу в журнале и говорю Лиле:
— На мой могиле поставьте какие-нибудь металлические розы возле креста, чтобы звенели от ветра (всего 10 лет назад я была такая идиотка —
