Регина рассказала, что в Уинске в день похорон Ленина захоронили его портрет. С тех пор этот холм называется Ленинская горка. Но дальше пошла эпидемия: деревни тоже начали хоронить ленинские портреты. Из Москвы прекратили этот первобытный культ: мол, умер один, а могил много.

Равиль сказал, что видел наш рассказ в “Нота бене”, а они нам ничего не написали.

Математические стихи о любви:

— 2, 13, 22,

8, 3, 15.

5, 14, 02,

20, 20, 20! — Вася привел.

— После знакомства с Ниной и Славой я уже не говорю студентам: “Это ваши проблемы”.

29 ноября

— У русского читателя тоже сбито дыхание, не только у писателя. Ему легче сейчас прочесть рассказ, чем роман.

Сосед вчера так страшно кричал. Целый вечер. Раньше я слушала анекдот про русскую тоску (“Бля-а- а!!!”) и думала, что это юмор. Слава говорит: “Предложи ему чего-нибудь”. Я предложила маринованной селедки. Отказался. На что живет, непонятно. Не работает давно. Вчера в дверь позвонили долго, агрессивно. Я выскочила, и сосед. Думаю: ну все, собутыльники (Слава был в синагоге). Но, к счастью, это всего лишь принесли предвыборное письмо Белых. Надо заледенеть, а то что: впереди выборы в Думу и президента.

Бродский: “Мастерство всегда плетет заговор против души”. Это очень приложимо к современной прозе: все такие мастера, что ты! А по мне — души бы побольше!

Прервалась. Позвонил Наби: сейчас приедет за картиной (ангелом). Он хочет вручить Абдрашитову премию под названием “Ангел-хранитель искусства”.

30 ноября

Сосед всю ночь бегал на улицу, по дому, лил воду на кухне.

Вчера вечером — снова длинный звонок в дверь. К счастью, это только агитаторы. И это потому, дверь в подъезд без замка. Почти все снимают жилье и не хотят оплачивать домофон.

1 декабря

Господи, благослови! И спаси Россию!!! Сначала в Англии облучили полонием Литвиненко, а теперь отравили уже и Гайдара! В Ирландии (сейчас Егор Тимурович в Москве, ему лучше).

А на моем дне рождения с опаской все открывали водку — в стране от нее гибнут именно сейчас. И одну бутылку Вася особенно долго тестировал, рукой на себя пригоняя запах.

— Полонием не наносит, нет? — спросил Слава.

Я же решила не записывать это, чтобы не навредить никому в мире (мрачная шутка — не дай Бог сбыться ей!). Но поскольку не помогли мои предосторожности, то я буду все записывать. Правда жизни послужит для каких-то рассказов, может.

Господи. Господи.

Даша вчера сидела у нас в гостях. В это время пришел М. и принес бутылку дорогого коньяку. Он посидел полчаса, мы поболтали, он ушел. Я отдала коньяк Даше для подарка Эльзе на Новый год (коньяк в коробке подарочной). И Даша стала обсуждать со мной отравление Гайдара. И вдруг на меня напал такой нервный срыв, что я Даше говорю: может, коньяк отравлен — не М., конечно, а кем-то ранее, как с Литвиненко было, когда третий человек все сделал? (Прости, Господи!!!) Нагнетанию депрессии способствовал сосед, который напился и носился туда-сюда... Мой личный мир такой хрупкий, да и весь мир!

Святый отче Пантелеймоне, моли Бога об Алексее — помоги ему исцелиться! (Иванов попал в аварию — Сеня звонил.)

...Прервалась: был Макс, написали с ним по букету, у него снова лучше моего. Я после его ухода еще два римейка написала, но все равно хуже Макса. Затем я написала ангела и два букета новых...

2 декабря

Слава читал про блудного сына и сказал, что я смогу написать и блудного сына, и дерево с рожками, и свинью.

Сосед вчера так страшно кричал. Покричит в комнате, выйдет на кухню, откроет кран и еще кричит тоскливо: “Бля-я-ядь!” (нам кажется, что он медленно сходит с ума).

Лина и Равиль уезжают в Москву и далее в Израиль. От меня отрывается целый пласт жизни с дружбой Лины, полной чудес и ее мудрости. Когда она уехала в Москву, я туда часто приезжала, и мы виделись, а в Израиль мне уже не улететь (нет здоровья, нет денег). Но мы надеемся на электронную почту. Мир стал маленьким, да и Лина любит писать.

Лина со Славой долго развивали фугу: рекламу искусственных суставов (“У вас еще нет нашего сустава? Тогда мы идем к вам!”), а я только ахала и ужасалась.

Слава мыл посуду и про себя спорил со сторонниками чистой красоты:

— Послушайте такую притчу. В одной стране люди болели смертельной болезнью: они превращались в прекрасные пылающие радуги, которые становились временами то цветами, то ангелами, их крики слышались как светлые звенящие мелодии. А потом они умирали, вспыхнув тысячами невиданных оттенков. Любили люди в этой стране красоту и часто собирались смотреть на прекрасно заболевших. Но несколько человек очень сомневались: а вдруг эти больные ужасно страдают. Ведь если бы не страдали, то и не умирали бы через две недели. Над ними смеялись: вы завидуете красоте, ведь вы такие здоровяки, что никогда не заболеете...