Искала Данте для Агнии и нашла запись: “Он проверял любовницу на детекторе лжи (изменяет — нет)”.

21 ноября

Искусство делает свободнее и читателя, и автора.

Человек воды (мадам) отсутствует. Понять ничего невозможно. Или болеет часто, или — Слава говорит — ее в это время другие сожители лупят.

22 ноября

Складываю вместе картины для выставки — сейчас приедет Аня.

Все эти вечера у меня высокое чувство надежды на то, что вокруг еще много прекрасных людей! Во- первых, какие глубокие мысли прочла у Аверинцева в “Знамени”: что Розанов знал “хочу”, но не знал воли (выбор — главное, то есть воля, то есть отказ от хочу разгуляться). И прекрасный цикл Волгина о Достоевском идет по культуре! И Олег Каган меня поразил — да, это идеал! А еще и вода вся живая (если ее добрым словом оживить), все живое, ведь в воздухе тоже есть влага, так я подумала, если все время думаешь хорошее, то жизнь будет радовать всех...

23 ноября

День моего рождения — 59 лет. Год был нелегким. Сосед нас бил, его мадам ходила голая все время по кухне, камни шли потоком, но в то же время — я все-таки не повесилась и сейчас с депрессией справляюсь. Мы немало написали: одних сказок штук десять! А еще я картин новых много-много намазала!

— Ани нээвак бэмишкаль мэютар, — Слава бормочет на иврите (я борюсь с лишним весом).

Слава говорит, что после внуков у него яркость восприятия повышается, трехмерность мира тоже — все становится еще выпуклее.

...Прервалась: приходил Макс за высохшими картинами. Он принес картон и краски, и мы с ним написали по святому Антонию, проповедующему рыбам. Рыбы рты раскрыли и слушают. Некоторые полностью выпрыгнули из воды, некоторые — наполовину высунулись. На фоне золотого восхода. И ель разлапистая-разлапистая рядом.

Звонили родители, мамочка плачет: вспомнила, как тяжело рожала меня (первые роды, я большеголовая)...

24 ноября

Вчера я встретила Лину. Вышла заранее, но трамваи шли все в парк, а денег на такси нет. Заболело сердце, я горячо помолилась, тут подошел переполненный “пятый”. Я сказала молодому человеку: “У меня так болит сердце, может, уступите мне место?” — “Болит сердце — сидите дома”. Сказав так, он все же уступил. Он и товарищ его пили пиво и, несмотря на это, были злы.

Слава: “Все, кто пьет пиво в транспорте, и есть злые люди. Добрые дотягивают до дома”. Зато когда я с тяжелыми сумками спускалась из вагона, молодой человек в шляпе и говорящий по мобильнику бросился помогать.

Звонил Женечка Минин, говорил со мной целый час. Я поняла, что у них в Израиле очень дешевая еда. Говорит, что в холодильнике всегда есть овощи, фрукты и мясо. Индейка — копейки.

Поздравляла Регина. У нее болит сердце. Дело было так: она вела “Мастерство перевода”. В коридоре студентка кричала на преподавательницу: “Я заслужила отлично, отлично! Я знаю!” Она так долго кричала и мешала, что Регина вышла и сделала ей замечание. Оказалось, что эта студентка — дочь преподавательницы... Регина даже не стала пересказывать, что она ей наговорила, а только у нее сердце болит и ноги отнимаются.

Регина прочла нашу “Повесть о герое Василии...”:

— Ее невозможно перевести на английский. Вы так много работаете с языком.

Видела рекламу цыплят: “Прицыпляйся!” Рекламщики играют со словом и по пути пробуждают нежность к родному языку.

25 ноября

Слава: псалом+от Луки+Деяния.

С утра написала двух рыб и двух коров. Одна коровка хороша, а рыбы — обе. А вчера, перед тем как идти на выставку, я мазала-мазала, не могла остановиться: снова русалку, пару рыб на одной доске и проч. Но то, что я приняла за вдохновение, оказалось высоким давлением. Слава: как в анекдоте — что мы считали оргазмом, оказалось астмой.

Картины Аня повесила хорошо, они парят на почти невидимых лесках, то маленькие, то большие — пульсация! Народу было человек 40—50 плюс телевидение. Белла читала стихи. Нам показали фильм “О любви” Иштвана Сабо. Ромео и Джульетта венгерские, а Монтекки и Капулетти — это фашисты, коммунисты, антикоммунисты венгерские в 1956 году. Родина выше любви — он не покинул Венгрию ради Кати. Но жизнь выше всего: он полюбил другую, выживать-то надо.

К нам после пошли Х-вы. Выпивали, вспоминали юность. С удивлением о Ц.: “С одной стороны, стукач, а с другой стороны — родной человек” (да, общая борьба с режимом, это потом уж его сломали в органах).

Л. показывал новые фотографии, очень хорошие. Одну я попросила — чертополох, хочу написать картину. Подарила я им корову и букет. Приглашали на дачу: “Там аэродромные поля клубники, земляники”. Им по 70, но работают. Какие чудесные! Водки и вина выпили озеро. Я — ни капли и заснула от усталости, а они все бодрее и бодрее. Слава тоже выпил довольно, потому что запел ненормативные частушки:

— В небе уточки летают

Серенькие, крякают.

Мою милочку е..т —

Только серьги брякают.