при ее появлении. Разозленная Эмма притворно равнодушно пожала плечами. — Тогда иди к себе в комнату.

Она пристально взглянула на него.

— Ты придешь ко мне?

— Зачем? — после паузы с искренним недоумением спросил он. Эмме стало обидно: зачем еще муж может прийти к жене в спальню, как не лечь с ней в постель?

— Чтобы исполнить супружеский долг, — ответила она.

Теодор саркастически ухмыльнулся.

— С какой стати?

Эмма, хотя была обижена до глубины души, лишь равнодушно пожала плечами, сознавая, что платье слегка соскользнуло вниз, еще больше обнажив пышную грудь. Она подошла к столу и бросила небрежный взгляд на бумагу, на которой недавно что-то писал Теодор. Лист был перевернут. Она могла лишь видеть контуры обращения в верхней части листа и несколько ровных строк. Она почувствовала укол ревности.

— Я прошу вас выйти из моего кабинета, — тщательно выговаривая слова, обратился он к ней, словно не замечая ее полуобнаженной груди.

— Это мой дом, — надменно возразила Эмма.

— А кабинет вы сами предоставили в мое личное распоряжение. Поэтому я прошу вас выйти из моего кабинета, — он встал из-за стола.

— Почему?

— Мадам, я хочу остаться один.

Она лишь снова пожала плечами, игнорируя его просьбу. Она лихорадочно пыталась найти способ подсмотреть, что писал Теодор и кому.

— А я не хочу остаться одна, — она лениво улыбнулась ему, пустив из-под ресниц убийственный взгляд. Не один из ее поклонников через полчаса после такого взгляда лежал с ней в постели. Или в саду. Или где-нибудь еще.

Теодор лишь глубоко вздохнул и упрямо повторил:

— Мадам, я хочу остаться один. Будьте любезны, покиньте мой кабинет.

— Вы уверены? — она подошла к нему и, положив руки ему на грудь, заглянула в глаза, приоткрыв губы.

— Абсолютно, — он снял ее руки со своей груди. — Я хочу остаться один.

Эмма уже пустила в ход все средства из своего скудного, надо признать, арсенала, и теперь ей ничего не оставалось делать, как признать поражение. Пожав плечами, она прошла к выходу.

— Доброй ночи, милорд.

Ее всю трясло, когда она поднималась по лестнице к себе в спальню. Десятки раз, если не сотни, она убеждалась на собственном опыте, что выпившие мужчины не могут справиться с вожделением, и вот на тебе! Ей оставалось только самой раздеть его и улечься, раздвинув ножки, но и тогда он, наверное, сказал бы ей: «Мадам, выйдите из моего кабинета». Ее отвергли. И кто — собственный муж! За что? Почему?

А она еще почему-то жалеет, что он отверг ее. Эмма ужаснулась: она сама напрашивалась ему в постель. Из-за ревности? Из-за чувства вины? Она была рассержена и разочарована.

Очень долго она не могла заснуть, прислушиваясь, не донесутся ли из соседней спальни шаги мужа. Но нет, он так и не пришел. Наверное, заснул в кабинете.

На следующее утро Эмма проснулась очень рано и поняла, что ей надоел Лондон. Тем более сезон уже почти закончился. Можно было поехать в поместье, как она поступала каждое лето, но не хотелось. В поместье все идет хорошо, ее вмешательство не требуется. Да и скучно там. Может, поехать в Бат? Или даже в Париж? Только зачем, ведь изменятся только лица, а так все будет по-прежнему.

А можно поехать с мужем в его поместье. Там она еще не была.

Эмма скривилась: какие глупости лезут в голову от скуки! Ехать с занудой-мужем в его разрушенное поместье! Лучше уж в свое собственное, там она хотя бы будет жить в подобающем комфорте.

Эмма услышала, как по улице прогрохотали колеса экипажа. Она подошла к окну и увидела, как из кареты выпрыгнул молодой человек. О, этого господина она знала: именно он помог барону Эшли заполучить ее! Это он выходил с ней на балкон, упорно и так мило навязывая ей выпивку, что было невозможно отказаться… Как его зовут? Эмма не смогла вспомнить.

Не в силах побороть любопытство, она накинула на плечи пеньюар и выбежала в коридор. До нее донеслись голоса из прихожей, но она не разобрала слов. Зачем ему понадобилось навещать их в столь ранний час? Он к ней или к ее мужу? Она бесшумно бежала по коридорам.

— Лорд Эшли примет вас в своем кабинете, мистер Хоупли, — бесстрастно проговорил Бичем. Эмма вспыхнула: этот негодяй носил ту же фамилию, что и ее муж! Брат? Тогда неудивительно, что он помог старшему брату получить богатую невесту!

Она едва дождалась, когда Бичем уйдет, и спустилась к кабинету.

— Доброе утро, Теодор! — жизнерадостно сказал Джонас, войдя в кабинет. Теодор смерил его мрачным взглядом.

— Да, выглядишь ты не очень… — оценил Джонас внешний вид брата. — Что, с женой поссорился?

— Джонас, что тебе здесь надо? — тихо спросил Теодор. Ему страшно хотелось спать, он отвратительно себя чувствовал после ночной попойки, но желание вытянуть из Джонаса ответы на некоторые вопросы заставляло терпеть присутствие брата.

— Просто заехал поздравить, — пожал плечами Джонас.

…Эмма, затаив дыхание, устроилась за дверью. Бичем видел ее, но он никогда никому ничего не скажет.

— Светский визит в восемь утра?

— Да будет тебе, Тео. Ты же все равно не спишь.

— Что тебе надо Джонас? — настойчиво повторил Теодор. — Тебе мало того, что ты уже устроил?

Джонас даже не стал отпираться.

— Ну Тео, все закончилось для тебя вполне хорошо.

Теодор зловеще прищурился, но Джонас этого не заметил.

— У тебя красивая жена, денег куры не клюют, такой дом…

— Джонас, какого черта ты все это устроил? — очень тихо спросил лорд Эшли.

— Тебе давно пора было жениться, — фальшиво рассмеялся младший брат. — Если Холодная Леди холодна с тобой, спи с другими, никто же не запрещает.

— Джонас, идиот… Ты не имел права вмешиваться в мою жизнь.

— Но она же так красива, — попытался оправдаться он.

— Тогда почему ты сам на ней не женился?! — повысил голос Теодор. — Какого черта ты испортил жизнь мне?!

— Почему испортил? Ты теперь богат…

— Помолчи.

Теодор нервно рассмеялся.

— Я идеалист, дорогой мой брат. Я всегда мечтал жениться по любви. И не смотри на меня взглядом несправедливо обиженного щенка! В данном случае обиженной стороной являюсь я. Ты понимаешь, что обрек меня на безбрачие?

— Я не обрекал тебя ни на что. Все знают, что в современном обществе…

— Дурак! — перебил Теодор, презирая и Джонаса, и самого себя. — Я всегда считал, — наивный романтик, к дьяволу! — что в браке нужно хранить верность!

— Всем когда-то надо повзрослеть, — пожал плечами Джонас, рассматривая какую-то безделушку на