Лодыри тоже были. Но речь сейчас не о них.

Вечной соперницей Ленти была Саша Сорокина. И, хотя по характеру Саша была девочкой доброй и вовсе не вздорной, Лентя сразу же ее невзлюбил. Он очень жалел, что вообще на свет появилась Саша. И уж если так суждено, то лучше бы было ей родиться не у них, а где-нибудь подальше — через два, через три колхоза.

Возилась Саша, как и Лентя, на своем участке с утра до вечера. И хотя на патефоне она не играла, на дудках тем паче, урожаи у нее получались всегда диковинными.

Если Лентя метался из стороны в сторону: от репы к капусте, от капусты ко ржи, а затем опять к репе, то Саша из года в год занималась одним и тем же — растила горох. Разрастался он у нее на делянке, словно настоящие джунгли, и давал от года к году урожай все больше, выше всякой возможной нормы.

Лентя даже как-то в отместку Саше решил поубавить горох на ее участке. Обобрал он его изрядно. Горох был вкусным. Мальчик лущил его, словно белка. Кончилось тем, что Лентя трое суток из-за гороха страдал животом, а покражу даже Саша сама не заметила. Стручков на участке у Саши — тысячи.

Все сбегались смотреть на Сашин горох. Дважды приходила и Анисья Ивановна Сыроежкина.

— Ты первый кандидат в мою, огородную, — говорила она.

А ведь Саша была только в четвертом классе. Лентя и Саша, конечно, из лучших. Но и у многих других ребят участки тоже были совсем не плохие.

— Растет смена, растет, — говорил Савельев. — Вечный огонь. Не иссякает славное племя хлеборобов. Мал им участок, мал. Что им здесь — как телятам в загоне.

Ничто не вызывало столько споров, порой насмешек, но зато и похвал, сколько участок Фомки Шишкина, младшего брата ракетчика. Фомка разводил на участке цветы, хотя, казалось бы, дело это девчачье.

Вот тут и начинались насмешки.

Больше других усердствовал Лентя Опенкин. Он бросал самое едкое, самое колкое: «Фомке достались штаны по ошибке».

Споры касались того, нужны ли вообще на участке цветы. На пришкольных участках выращивались сельскохозяйственные культуры. А какая же культура — цветы? Цветы — это просто забава.

— Ты бы лучше посеял укроп.

— Ты бы, как Лентя, возился с репой.

— Ты бы, подобно Саше, растил горох.

Однако Фомке цветы по душе. Возится Фомка зимой с горшками. А с самой ранней весны и до осени словно цепью прикован к своей делянке. И о еде, и о сне забывает. И появляются на грядках у Фомки чудо-цветы.

Вот тут-то и начинается пора всеобщих похвал. Цветы у Фомки красивые-красивые и такие душистые, что пчелы по всей округе от этих цветов дуреют. Да что там пчелы — дуреют люди.

И все же смотрят в Березках на эти цветы как на причуду, как на забаву.

— Зря это вы, — как-то сказал Савельев. — Рожь рожью, лен льном. Но и цветы в нашей жизни — дело совсем не последнее. Лично я — за цветы, — подчеркнул председатель.

Фомка после этого только прибавил жару.

— Напрасно старается, напрасно, — все же по-прежнему говорили в Березках. — Не уедет он далеко с цветами. Это тебе не рожь.

И вдруг в областном городе была устроена выставка лучших цветов.

Савельев немедленно снарядил на выставку Фомку. Вернулся мальчик назад с дипломом. Все только разинули рты. Диплом — за цветы! А помимо диплома, Фомка Шишкин привез бумагу, и в бумаге было указано, что мальчик вывел какой-то особый сорт хризантемы. И этим хризантемам присвоено имя Фомки. «Сорт Шишкинский, первый» — так и стояло в бумаге. Первый — это означает, что за первым, видимо, будет еще и второй.

Фомка ходил именинником. Савельев был тоже очень доволен. Учитель биологии тоже доволен. Были довольны все.

Лишь Лентя один опечалился. Жалел очень Лентя: зря он тратил время на репу и сапропель. Надо было бы на хризантемы.

Кузя — это, конечно, Кузьма. Кекой называют в Березках Иннокентия. Кузя и Кека — родные братья. Братья они, двойняшки. Кузя старше Кеки на пять минут.

Различить близнецов почти невозможно. Ростом они одинаковы. Рубахи у них одинаковы. И глазами, и носами, и ушами ребята схожи.

Кеку с Кузей путают все в Березках. Где здесь Кузя, где здесь Кека — мать порой не разберет.

Если глянуть на Кузю с Кекой — первый вывод: в глазах двоится.

Были для ребят в этой поразительной схожести свои удобства и свои неудобства. Напроказит где-то Кузя — бьют мальчишки, спутав, Кеку. Отличится в чем-то Кека — слава Кузе достается.

Так запутались в Березках с этим Кузей, с этим Кекой, хоть пиши им для различий на рубахах номера. Номер первый — это Кузя. Ну, а Кека — номер два. Порешили так в колхозе: чтобы не было ошибки, чтобы не было обиды, раз хвалить — хвалить обоих, раз ругать — ругать двоих.

В общем, Кузя вместе с Кекой, хоть и два их человека, превратились в одного.

Братья-двойняшки занимались разведением рыбы. Однако если Лентя — мальчик везучий, то Кузя с Кекой как раз наоборот. И главное, не по своей вине. Уж так складывались обстоятельства…

Разводили ребята рыбу в пруду, который находился рядом со школьным участком. Пруд был небольшим, но проточным. В ту пору Лентя еще не увлекался добычей ила. И пруд как бы стал личным владением Кузи и Кеки.

Рыбу предполагалось потом продать, а на вырученные деньги оборудовать при школе спортивную площадку: купить кольца, брусья, спортивного коня и даже, если рыбы окажется много и выручка будет приличной, оборудовать теннисный корт.

И вот, когда подросли в пруду караси и карпы и до заветной цели, казалось, уже рядом, неожиданно все рухнуло.

Было это еще задолго до приезда в колхоз Савельева. Как раз при председателе ссыльном, при Посиделкине, при том, который любил охоту и был доброты от природы редчайшей.

Узнал председатель, что в пруду развелись караси и карпы, немедля созвал гостей. Приехали машины из района, из области. Мальчишки и глазом моргнуть не успели, как спустил Посиделкин из пруда воду. Собрали гости Кузину с Кекой рыбу. И даже ребятам спасибо никто не сказал.

После этой истории появилась в Березках новая поговорка: «кузя с кекой». Употребляли ее тогда, когда во что-нибудь слабо верили. Так и говорили: «Из этого дела получится кузя с кекой», то есть ничего не получится.