не мог — я всё ещё не мог шевельнуться, но я услышал голос человека, стоявшего там:
— Не здесь, — произнес голос Стоуи.
— Мы только выведем его из строя, — объяснил Морган.
— Не здесь. И чтобы гости ничего не видели. Не могли подождать и разобраться с ним где-нибудь в другом месте, что ли?
Ему никто не ответил.
— Как вы с ним поступите?
Я понял, что Стоуи спрашивает, как они собираются вывезти меня из дома, но Джек понял его слова буквально, он решил, что Стоуи спрашивает, как именно они меня убьют, и ничего не ответил. Я потихоньку начинал чувствовать своё тело, во всяком случае, руки и ноги.
Все молчали, и чем дольше длилось это молчание, тем отчётливее я понимал, что если Джек сейчас ответит: «Мы собираемся просто допросить его» или «Мы отвезём его в штаб Министерства внутренней безопасности и проверим», или «Задержим до выяснения обстоятельств», я немедленно соглашусь, как сотни моих предков соглашались сесть в поезд и переселиться в гетто, но нежелание Джека врать самому Стоуи помогла мне осознать, что это всё — мечты и что реальность будет гораздо страшнее.
Я заплакал от чувства ужасной и унизительной несправедливости. Я знал, что прежде чем я умру, я подвергнусь ещё большим унижениям. Стоуи ушел, и я увидел, как Паркс чуть отвернулся, провожая шефа взглядом.
Сейчас или никогда, подумал я и вскочил. Ну, попытался вскочить. Ноги меня не слушались. Паркс обернулся. Он смотрел на меня, как смотрят на рыбу, которая вдруг заговорила. Совсем недавно я где-то читал историю о такой рыбе, карпе, кажется. Дело было на рыбном рынке в Бруклине, латиноамериканец уже собирался отрезать её голову, как вдруг она заговорила на иврите. Латиноамериканец не узнал языка и бросился к своему хозяину. В подобные мгновения в моём мозгу начинают происходить странные вещи, я встал и вдруг закричал: «Сегодня я прошёл через обряд бар-мицва!» Это было единственное, что я знал на иврите.[14]
Трое мужчин уставились на меня.
Я побежал. В комнате было только две двери, и обе были закрыты, значит, надо было бежать к окнам.
Райан бросился ко мне, я взобрался на большой стол. В комнате стояло два таких стола, один рядом с другим, и я просто перескочил с одного на другой.
Я бежал, а они, похохатывая, шли за мной самым обычным шагом. Как разбойник помахивает ножом, так Паркс помахивал электрошоком.
Я добежал до окна. Я знал, что до земли было полтора этажа, да не каких-нибудь обычных городских полтора этажа в 7–8 футов каждый, а четырнадцатифутовых, это же был богатый особняк, да прибавьте ещё пару футов на перекрытия между этажами. В доме Стоуи было совершенно не слышно, чем занимается человек, находящийся этажом выше. А приземлиться мне предстояло на жесткий камень.
Но я прыгнул.
Прыгнул прямо в занавеси, надеясь пролететь насквозь и вывалиться в окно, но запутался, правда я был уже с той стороны занавесок, но они плотно обмотались вокруг меня. Послышался звон стекла, вой сигнализации, и тут я вывалился из окна. Конечно же, как только я почувствовал, что падаю, я мёртвой хваткой вцепился в занавески. Они не порвались, но крепления, на которых они висели, стали потихоньку отрываться… За то время, что я летел до земли, я успел очень о многом подумать: конечно, это все воинствующие безумцы из МОССАДА, но в тот момент я почему-то думал вовсе не о них, а о Денни Кейе, который в
Я повис на занавесках где-то в паре футов над землёй, отпустил их и упал на землю. Вскочил и оглянулся. Старик с крупным носом доставал пистолет. Я побежал. Я просто побежал туда, где было темнее всего, перескочил через стенку и побежал по лугу. Я слышал за собой их крики, вой сирен… Продолжать бежать, подальше от фонарей. Сигнализация стихла. Я бежал по прекрасно ухоженной траве, благодарный спасительной темноте, но знал, что они бежали за мной следом.
Глава 23
Стоуи велел Биллу отключить сигнализацию и позвонить в охранную компанию, чтобы сигнализация продолжала работать, несмотря на разбитые окна. Потом он велел ему позвонить стекольщикам. «Сию же секунду, естественно, прямо ночью».
Потом он велел убрать в библиотеке. Но Джек сказал, что прежде, чем что-либо убирать, они должны дождаться приезда экспертов.
Стоуи не заорал на него, не повысил голос, но гнев так исказил его лицо, что Морган понял, что ещё чуть-чуть — и он станет заклятым врагом этому старику, который казался молодым, а ещё он понял, что именно этот старик приказывает тому, кто покупал правительства и развязывал войны.
— Эксперты, — словно выплюнул Стоуи. Он был готов к тому, что события могут пойти не по намеченному пути, но был не готов к тому, что придётся страдать от официальности или от дураков. — Эксперты? Вы видите, что произошло. Вы знаете, кто это сделал. Эксперты, ха!
— Мы поймаем его.
— Только ничего не смейте крушить.
Паркс и Райан побежали вниз по лестнице, потом вокруг дома. Теперь библиотекарь прилично опередил их. Но куда же он побежал? Спинелли сообщит, если он добежит до своей машины и заведёт мотор. Тогда всё будет довольно просто, с фермы Стоуи уехать можно только по одной дороге, и её уже караулит Уиттейкер, к тому же в воротах ему придётся иметь дело с охраной самого Стоуи.
Райан побежал налево, Паркс направо. Райан бежал с Глоком в руках, с тем, который не был зарегистрирован. Он всю жизнь занимался этакими вот ночными патрулями. Начал в семнадцать, тогда в джунглях он искал тень от тени как настоящий сиу, вслушивался в звуки, которые не могла издавать природа, как собака пытался унюхать в воздухе запах риса, специй и рыбной подливки.
Да, сейчас нюх и слух у него уже не те, и он с негодованием признавал, что и зрение здорово ухудшилось. Но время не притупило его ощущения. Он напоминал ягуара, крадущегося в ночи, пусть его нос не может учуять жертву, но её может учуять его тело.
Охотник должен угадывать действия своей жертвы. Так он гарантированно сможет поймать её. Почувствуй страх другого, почувствуй, чего он хочет, что он сделает, куда поведёт его инстинкт… в темноту. Да! Библиотекарь просто побежал туда, где темнее.
Райан понял это, и темнота освещала ему путь ярче самого яркого фонаря. Он шёл по следам Дэвида Голдберга, и постепенно с Райана слетала вся короста долгих лет службы в армии и он вновь чувствовал себя юным новобранцем. Да, живот не так упруг, как когда-то, да, колени скрипят, но он чувствовал, что снова может чуять так же хорошо как когда-то, так хорошо, что знал совершенно точно, что библиотекарь здесь пробежал — чувствовался запах потревоженных его ногой трав.
Паркса очень удивило то, что парень смог подняться. Крепкий орешек, подумал он. А этот его побег через окно? Они же даже не подумали об окнах, честно сказать, они их просто не заметили за этими тяжёлыми занавесями, но даже если бы и заметили, кто мог подумать, что библиотекарь может сбежать через окно?
Паркс понял, что всё это обернётся для полковника Моргана кучей неприятностей. Работа полковника состояла в недопущении подобных эксцессов. Но это были проблемы полковника. Паркса же это не касалось, наоборот, сложившаяся ситуация его очень даже радовала. Он ни секунды не сомневался, что Голдберга они в конце концов изловят, но вся ситуация напоминала ему прочитанный в старших классах школы рассказ, было ещё что-то подобное в фильмах, но он не помнил, где именно, к тому же рассказ в
