Последний ждет известий о скором перевороте и свержении Санта-Анны. Но среди слуг Миранды оказывается предатель, который выдает Ураге «уединенное жилище». Урага организовывает экспедицию, берет в плен полковника и его сестру. Но среди пленных нет Хамерсли — накануне американцы покинули ранчо полковника. Они становятся свидетелями нападения и пленения семейства полковника, но ничем не могут помочь. Двигаясь по следам похитителей, они встречают техасских рейнджеров, которые возвращаются после похода против индейцев. Вальтер, друг Хамерсли, и сам в недавнем прошлом рейнджер. Поэтому американцы тотчас же бросаются в погоню и поспевают в самый раз: Урага готовит казнь Миранды, а затем собирается сделать Адель своей наложницей. Хамерсли и рейнджеры спасают полковника и его сестру, казнят Урагу, а затем все отправляются в Соединенные Штаты. Концовка, разумеется, мелодраматично-идиллическая — все друг на друге женятся (не только Хамерсли на Адели, но и Миранда на сестре американца, а Уайлдер на служанке Адели Кончите), а затем и возвращаются к своим прежним занятиям — полковник к достойной службе, а Хамерсли к выгодной торговле. И все это — благодаря победе над Санта-Анной в 1848 году. «Война очистила страну, и взвившийся над ней новый флаг теперь стал символом законности и справедливости». Этой фразой и завершается последний американский роман писателя.

С дистанции сегодняшнего дня возможен упрек Майн Риду в излишней политкорректности. Возможен, но едва ли справедлив — писатель был совершенно искренен. Он действительно считал, что война с Мексикой принесла последней свободу от тирании. А что до территориальных приобретений Америки, то их он, видимо, полагал вполне заслуженными.

Но почему же Майн Рид считал «Уединенное жилище» своим лучшим романом? Русскоязычного читателя эта оценка, скорее всего, удивит, поскольку он-то точно не числит этот роман среди своих любимых: нам больше нравятся «Мароны», «Морской волчонок», «Белая перчатка» и даже «Квартеронка». Но парадокс заключается в том, что наш соотечественник до сих пор так и не знаком с «Уединенным жилищем» Рида. Тот роман, который мы знаем (и читали) под этим названием, оказывается, довольно далек от оригинала — он меньше по объему, искажены имена персонажей, отличаются названия глав и их нумерация, отсутствуют многие фрагменты и сцены и т. д. Тот роман, который мы читаем как «Уединенное жилище» Майн Рида, является лишь его вольным и сокращенным переводом. Интересно, откуда он взялся? Неужели П. Сойкин[91] заказал сокращенный перевод романа? Или он опубликовал перевод с «вольного» (и сокращенного) французского, как это не раз случалось с книгами Майн Рида в дореволюционную эпоху? Но о достоинствах романа адекватно можно судить только по оригиналу! И вот если читать роман в полном (и неискаженном) виде, то оценка может быть иной — более близкой к точке зрения писателя. А Рида можно понять — ведь он писал книгу о своей юности, о тех местах и о том времени, когда он был молод, здоров, счастлив и полон энергии. Этот роман — возвращение в молодость, а оно всегда радостно. Да и с профессиональной точки зрения он сделан добротно, «прочно». И если сравнить его с другими «мексиканскими» повествованиями — «Охотниками за скальпами», «Жилищем в пустыне», «Белым вождем» — видно, что писатель проделал большой путь и как художник очень вырос.

Однако настала пора завершить разговор о творчестве и вернуться к жизни Майн Рида, тем более что тогда — в апреле 1868 года, — когда мы с ним расстались, он стоял на пороге серьезных перемен в своей судьбе.

Интересно, существовал ли у Майн Рида определенный план действий, когда он ступил на палубу корабля, который должен был доставить его в Америку? Собирался ли он остаться в США навсегда или ехал все-таки на время? Миссис Рид ни словом не обмолвилась об этом в книге о муже. Да и у него вряд ли имелось четкое представление о своем будущем — не такой характер был у этого человека: он не любил да и не умел заглядывать далеко вперед. Тем не менее решение остаться в США и стать гражданином страны едва ли было спонтанным.

Мы не можем сказать, когда оно впервые пришло ему в голову, но окончательно оформилось в сознании писателя в Ньюпорте, после того, как наладилось устойчивое сотрудничество с «Бидл энд Эдамс», когда установились связи с другими американскими издателями и он ощутил твердую финансовую почву под ногами. Но Рид собирался стать американским гражданином и еще по одной причине — он решил издавать журнал, а для этого необходимо было гражданство. Только в таком случае он мог полноправно управлять своим детищем.

Что это должен был быть за журнал и почему вдруг эта идея пришла к нему? Стремление иметь периодическое издание, редактировать и быть собственником, определяющим издательскую политику, владело Ридом давно. В Англии ему не удалось осуществить эту мечту — затея с «Литтл тайме», как мы помним, не увенчалась успехом, а, напротив, привела писателя к разорению. Но в Великобритании ситуация разительно отличалась от американской — иным был газетно-журнальный рынок, иными были читатели, их вкусы и предпочтения. Традиции, столь чтимые викторианским миром, консерватизм и инерция, характерные для британского общества, мало значили в Америке. Здесь господствовал дух предпринимательства и инициативы. Наконец, перед глазами Рида был поразительный успех предприятия соотечественника — Фрэнка Лесли[92], который собирался печатать роман «Жена-дитя». Майн Риду весьма импонировал стиль жизни успешного издателя — роскошный офис в центре Нью-Йорка, дорогой особняк в пригороде, великолепный выезд и лошади, экстравагантные костюмы и поступки, собственный железнодорожный салон-вагон. Даже то, что он мог платить и платил своим авторам самые высокие в Америке гонорары — и это тоже очень нравилось Риду. Кроме своего самого успешного проекта, еженедельника «Фрэнк леслис иллюстрейтед», в конце 1860-х годов Лесли издавал дамскую «модную» газету, газету для мальчиков и девочек и юмористический листок. А вот специализированного юношеского издания у Лесли не было, не издавался он и в Нью-Йорке (хотя, например, в Бостоне и Филадельфии такие журналы выходили). Й Рид решил заполнить эту нишу, основав журнал для американских подростков. С этой целью писатель и переезжает в апреле 1868 года в Нью-Йорк. Его присутствие в городе было необходимо и для подачи ходатайства о гражданстве.

Двенадцатого мая, вскоре после того как семейство обосновалось в городе, Майн Рид подает документы о натурализации и еще до наступления Рождества превращается в полноправного американского гражданина. Хотя Рид не оставляет сочинительство и продолжает писать, но сочинение романов (и, вообще, литературная работа — рассказы, письма, статьи в газеты и журналы, поэтические опусы[93]) явно отходит на второй план. Теперь писателя увлекла идея создания журнала и все свои силы и энергию он отдает ее реализации.

Весенние, летние и осенние месяцы 1868 года Майн Рид потратил главным образом на подготовку. Он колесил по центральным улицам Нью-Йорка в поисках помещения для офиса, а затем, отыскав подходящее, занялся его ремонтом и меблировкой. Рид, как мы помним, уделял большое внимание внешнему облику (и не только собственному!), эти вопросы для него были очень существенны. Он изучал рынок полиграфических услуг и общался с типографами. Его заботил внешний вид журнала, и он, разрабатывая макет, советовался с художниками и граверами. Наконец, для осуществления проекта были необходимы средства. Конечно, Рид неплохо зарабатывал, но немало и тратил, по привычке почти ни в чем себе не отказывая. Ему необходимо было найти деньги. В эти месяцы большую помощь — советом и необходимыми контактами — ему оказал все тот же Ф. Лесли, у которого были огромный опыт и связи. Очевидно, и знакомство Рида с железнодорожным магнатом и меценатом Л. Локвудом[94] состоялось через посредство Лесли, с которым миллионер был дружен. В своей книге Элизабет Рид вспоминала, что Локвуд «для осуществления проекта щедро предоставил писателю пять тысяч долларов без всяких условий». В какой форме были предоставлены эти средства, какой величины в действительности была сумма — сейчас можно только гадать. Но, зная склонность миссис Рид преувеличивать всё, что касалось денег (будь то величины гонораров или трат мужа на покупки), и учитывая поразительный размер взноса (в современных деньгах это около 100 тысяч долларов!), можно предположить, что и здесь она в очередной раз слукавила. Однако сам факт участия известного мецената в