переодеться.
Хозяин бросил на Мэри Маргарет изумленный взгляд.
— Ваш слуга принесет багаж, милорд?
Рейвенсфорд кивнул и, обращаясь к Мэри Маргарет, сказал:
— Я жду вас, мисс О’Брайен.
Она, совершенно ошеломленная, онемевшими от волнения пальцами стянула с себя пальто и отдала ему.
— Я вполне довольствуюсь хлебом с маслом и горячим чаем у себя в комнате.
— Я заказал обед, мисс О’Брайен, и хотел бы видеть вас за столом.
Хозяин трактира не сводил с них глаз, и поэтому она согласно кивнула.
— Как пожелаете, милорд.
— Жду вас, как только вы переоденетесь.
Он повернулся и вышел во двор. Со своей матерью он не столь высокомерен, подумала Мэри Маргарет. Когда та его о чем-то просит, он соглашается. Интересно: он надменно относится ко всем женщинам или только к ней?
— Сюда, мисс, — показал трактирщик.
Она последовала за ним вверх по лестнице. Он остановился перед одной из дверей.
— Комната его светлости напротив.
Она вскинула на него глаза. Что он хочет этим сказать? Но выражение лица хозяина было всего лишь вежливым.
— Спасибо.
— Обед будет подан внизу, в гостиной рядом с общей столовой.
— Спасибо, — повторила она, юркнула в комнату и закрыла за собой дверь.
Почти сразу раздался стук — это один из слуг графа принес ее чемодан.
Оставшись наконец одна, Мэри Маргарет огляделась и… замерла. Комната, скорее всего, была самой лучшей на постоялом дворе. Большую часть занимала громадная кровать под балдахином, рядом располагались массивный шкаф и искусной работы тумбочка. Ярко горел огонь в камине, по обе стороны которого стояли два уютных кресла. А на полу лежал цветастый ковер.
Пораженная, она покачала головой.
В дверь опять постучали. Кто на этот раз? Она открыла дверь присевшей в реверансе служанке.
— Его светлость велел принести вам ванну. Мэри Маргарет не успела воспротивиться, как появилась вторая служанка, тащившая за собой бадью. Женщины ушли, а Мэри Маргарет не смогла отказаться от искушения принять ванну. Так приятно смыть с себя соль!
Согревшись и вымывшись, она переоделась и почувствовала, что ее клонит ко сну. Но вновь появилась служанка со словами:
— Его светлость послал меня проводить вас к нему в гостиную, мисс.
Первое, что пришло ей в голову, — это сослаться на усталость. Но она не должна вести себя грубо. Рейвенсфорд позаботился об ее удобствах, и ей по крайней мере надлежит спуститься вниз и поблагодарить его. Обманывая себя, Мэри Маргарет отправилась следом за служанкой.
Перед дверью в гостиную она сделала глубокий вдох У нее сдавило грудь, но она сказала себе, что это от горячей ванны. И пальцы дрожат тоже поэтому. Она постучала. Глубокий баритон произнес «войдите», и она повернула ручку двери.
Рейвенсфорд стоял у камина, положив руку на каминную полку и опершись ногой на железный ящик для дров. Коричневый сюртук свободно сидел на нем, а воротник белой рубашки был расстегнут.
Сердце у нее сильно забилось. Чтобы скрыть возбуждение, Мэри Маргарет присела в реверансе и отвернулась. Глядя на огонь в камине, она произнесла:
— Благодарю вас за все, милорд. Вы более чем добры. А теперь я должна вернуться к себе.
Граф негромко рассмеялся — его смех был подобен бархату, но когда он заговорил, то голос его прозвучал твердо.
— Во-первых, Рейвенсфорд, а во-вторых, сначала вы что-нибудь съедите.
— Я не голодна. — Она попятилась к двери. Неожиданно ей стало душно.
Он улыбнулся, и знакомая ямочка появилась на левой щеке, смягчив резкие черты лица. Знает ли он, насколько губительна для нее его улыбка? Наверное, знает.
— Я на самом деле больше устала, чем голодна. Но спасибо за приглашение.
Он приподнял бровь.
— Это препирательство по поводу обеда становится скучным, мисс О’Брайен.
Она вскинула подбородок.
— В таком случае, милорд, мое общество вам ни к чему.
Он снова засмеялся.
— Ответ хорош, но все же сядьте, и кончим спор.
Граф подошел к столу, стоящему около камина, и приподнял крышку одного из блюд. Запах жареной говядины наполнил комнату, и у Мэри Маргарет забурчало в животе. Она покраснела от неловкости.
Он понимающе посмотрел на нее.
— Съешьте что-нибудь, и после этого я обещаю вас отпустить.
Он прав — ей необходимо поесть Она опустилась в кресло, на которое он указал.
Рейвенсфорд отрезал большой кусок мяса и положил на тарелку, затем добавил картофель и горох и поставил тарелку перед Мэри Маргарет. Он передал ей чайник, а себе налил янтарного цвета напиток с терпким запахом. Положив еду себе — причем его порция была вдвое больше, чем у нее, — он уселся. Ужин начался в молчании.
Она ест с быстротой и изяществом кошечки, подумал Рейвенсфорд. Когда мелькнул кончик языка, слизавший капельку чая с губы, он напрягся и тут же вспомнил, как Мэри Маргарет почти обнаженная лежала на кровати в каюте. В ушах застучала кровь, и он с трудом перевел дух. Знает ли она, что способна воспламенить мужчину? Возможно, не знает.
Мэри Маргарет подняла голову и увидела, что граф смотрит на нее. Он улыбнулся.
— Вы едите словно кошка — так же аккуратно и сосредоточенно.
Она положила нож и вилку. Он наблюдал, как поднимается и опускается у нее грудь. Чувствовалось, что она хочет что-то сказать.
Наконец Мэри Маргарет нарушила молчание:
— Милорд, почему вы так ко мне относитесь? Я — не светская дама, и вы не несете за меня ответственность.
Он откинулся на спинку кресла, глядя на нее поверх бокала с виски. Да, действительно — почему он так к ней относится?
Вначале он намеревался заслужить ее доверие, но это не значит, что он обязан обращаться с ней излишне вежливо либо навязывать свое присутствие, которое ее тяготит. И бросаться за ней в воду он тоже не был обязан. Это мог сделать любой из матросов, так же как Стивенс мог бы ухаживать за ней, когда она страдала от морской болезни.
Почему он так поступает? Да потому, что Мэри Маргарет привлекает его, как ни одна другая женщина, и у него ломит от томления тело.
— Станьте моей любовницей. Я назначу вам хорошее содержание, и вы избавитесь от необходимости выносить капризы моей матери.
Чашка, которую она поднесла ко рту, выпала у нее из рук и со стуком ударилась о стол. Горячий чай разлился по скатерти, но они оба даже не заметили этого.
— Вы шутите, и шутите очень жестоко, — сказала она.
Рейвенсфорда самого поразила собственная прямота. Он покачал головой.
— Нет, я не шучу, мисс О’Брайен… Мэри Маргарет. Я никогда не был так серьезен, как сейчас, предлагая вам стать моей любовницей.
От возмущения грудь ее вздымалась, а глаза гневно сверкали. Он знал, что она ему откажет, но все равно пришел в восторг от того, как потрясающе она выглядит.
