Израильские племена могли быть успешно за­гнаны в угол совместным противостоянием иудей­ских царств, но как раз в это время Моав под­вергся нападению ханаанского города Хешбон, расположенного восточнее низовья Иордана. Его территория служила границей влияния Моава на севере, но теперь он взбунтовался, и небезус­пешно. Войска моавитян были отброшены южнее реки Арнон, которая впадает в Мертвое море с востока.

Несомненно, бунту Хешбона способствовал тот факт, что моавитские войска сосредоточились на востоке для отражения израильской угрозы, но если так, то их расчеты не оправдались. Израиль­ские племена быстро воспользовались преимуще­ством, появившимся в результате беспорядков на севере от Арнона. Они напали на только что одержавший победу Хешбон и овладели им, про­ложив себе путь через Иордан у северной оконеч­ности Мертвого моря.

Около 1240 г. до н. э.[8] в последние годы прав­ления Рамсеса II, израильтяне прорвались за Иордан. Согласно их легендам, походом руко­водил Иисус Навин, преемник законодателя Моисея, умершего как раз перед самым пере­ходом.

В библейской Книге Иисуса Навина обстоя­тельства этого перехода и последующего завое­вания земли к западу от Иордана чрезвычайно идеализированы и описаны как непрерывная че­реда побед. Согласно рассказанной в ней исто­рии, израильтяне пересекли Иордан и укрепились сначала в Галгале, примерно в пяти милях западнее берега и всего лишь в миле к востоку от Иерихона.

Иерихон, несмотря на свои мощные укрепле­ния, был захвачен и разграблен, а стены взорва­ны, что в более поздней легенде приписано было божественному вмешательству. Оттуда израиль­тяне двинулись на запад в центр Ханаана.

В двенадцати милях северо-западнее Иерихона находился город Аи, а еще на две мили дальше — крупный город Вефиль. Израильтяне, поначалу чересчур самоуверенные, пошли в лобовую ата­ку очень малыми силами и были отбиты. Тогда Иисус Навин применил более коварный ход. Ос­новную часть воинов он оставил в засаде, а сам с небольшим отрядом нанес отвлекающий удар. Напавшие притворщики прикинулись побежден­ными и бежали. Воины Аи и Вефиля, тоже че­ресчур самонадеянные, устремились в погоню. Израильские же силы, стоявшие в засаде, тем временем вошли в незащищенные города. В под­ ходящий момент отступавшие развернулись и вступили в бой, а когда хананеи попытались вер­нуться в свои города, то обнаружили, что их уже занял противник. Аи, по крайней мере, оказался разрушенным и больше никогда не отстраивался заново.

В пяти милях южнее Аи находился город Гаваон. Его жители, уже не надеявшиеся одолеть свирепые израильские племена, заключили с ни­ми союз и предложили дань в обмен на то, чтобы их оставили в покое. Южные ханаанские города во главе с Иерусалимом и Хевроном к тому вре­мени образовали содружество против общего вра­га и пошли на Гаваон, чтобы заставить его вер­нуться в ряды хананеев.

Иисус Навин поспешил со своей армией на помощь Гаваону и в решительном сражении вы­нудил хананеев отступить, и их отступление бы­стро превратилось в беспорядочное бегство. Библия лирически повествует, что именно в ходе этой битвы солнце и луна остановили свое движе­ние, чтобы продлить день и дать израильтянам возможность полностью разгромить вражескую армию. Затем Иисус Навин осуществил несколь­ко быстрых военных кампаний на севере и юге, очистив таким образом весь Ханаан.

Довольно уже говорить о более позднем идеа­лизированном описании этого завоевания. Что же происходило на самом деле? В действительности, кроме Библии, мы располагаем весьма скудной информацией. Книга Судей, следующая в Библии за Книгой Иисуса Навина, видимо, содержит бо­лее древние и, возможно, более реалистичные предания, и она рассказывает о Ханаане, где из­раильтяне чувствовали себя весьма уязвленными, а хананеи удерживали за собой многие террито­рии. Мы можем только предположить, что, не­смотря на рассказ Иисуса Навина, это завоевание не было ни быстрым, ни полным.

Вполне возможно, что легендарный Иисус Навин перевел через Иордан народ только трех племен (колен) — Ефрема, Манассии и Вениами­на. Это так называемые «колена Рахили», по­скольку в более позднем предании они рассмат­ривались как потомки Израиля-Иакова и его жены Рахили.

Это первое вторжение племен Рахили прохо­дило отнюдь не гладко. Фараон Египта Рамсес II скончался в 1237 г. до н. э.[9] в возрасте девяноста или даже более лет, и трон унаследовал его сын Мернептах. В 1232 г. до н. э. Мернептах повел своих египтян в Ханаан и, очевидно, нанес изра­ильтянам поражение. По крайней мере, в остав­ленном им письменном свидетельстве об этой кампании он выражается с типичным для офици­альных документов преувеличением: «Израиль опустошен; семя его развеяно».

Преувеличение это или нет, но мы вправе предположить, что, если бы Египет никто не бес­покоил, он принял бы меры по поводу израиль­ского вторжения и не допустил бы этого завоева­ния. Однако покоя Египту не было, потому что как раз в это время весь античный мир пережи­вал потрясения.

Все началось на северном побережье Эгейско­го моря в Европе примерно в то же время, когда израильские племена вторглись в Ханаан. Гово­рящее на греческом языке племя дорийцев проби­валось на юг, уничтожая государства, основанные более ранней волной греков — ахейцами, кото­рые, в свою очередь, двумя столетиями раньше разрушили Критскую империю. Дорийцы проло­жили себе путь до самой южной точки Греции, а затем двинулись морем к островам Крит и Родос. Тем временем другая группа племен — фригий­цы — пришла с севера Эгейского моря в Малую Азию, где разгромила ослабленное и готовое раз­валиться государство хеттов, которое теперь на­всегда исчезло из истории.

Многие из тех, кто был низвергнут завоевате­лями, не видели иного выхода, как присоединить­ся к тем, кого не смогли одолеть, и отправиться грабить другие народы. Банды мародеров из гре­ков и негреков, отправившись с Крита, пересек­ли Средиземное море и высадились на берегах Ливии (африканское побережье к западу от Егип­та). Они объединились с коренными ливийцами и напали на Египет.

Мернептах, только что вернувшийся с победой из Ханаана, обнаружил, что должен теперь про­ тивостоять наступлению тех, кого египтяне на­зывали «народами моря» (потому что они вторг­лись с моря). Мернептаху удалось-таки одолеть этих «людей с моря», но на это было затрачено столько сил, что ему пришлось прекратить даль­нейшие попытки восстановить в Ханаане египет­ское владычество. Никто не мешал израильтянам завоевывать все, что захотят — или что смогут.

Однако угроза со стороны «народов моря» еще не миновала. Разбитые египтянами, они, тем не менее, захватили, по всей видимости, Кипр. С Кипра они совершили еще одну вылазку. Около 1185 г. до н. э. их орды вторглись в Ханаан и подошли к Египту с той же стороны, откуда при­шли гиксосы пятью веками раньше.

Египтом в то время правил Рамсес III. Собрав в кулак всю египетскую мощь, Рамсес III, затра­тив невероятные усилия, обратил захватчиков в бегство и прогнал из страны. Однако это стало последним достижением, которого суждено было добиться египтянам как великой нации за шесть столетий. Полностью истощенная трехсотлетней борьбой с Митанни, хеттами и «народами моря», египетская нация после смерти в 1156 г. до н. э.[10]Рамсеса III снова впала в летаргию и взяла курс на долгосрочную политику изоляции.

«Народы моря» потерпели поражение от Егип­та, но с ними все еще не было покончено. Часть этих людей, которых египтяне называли «пелесет», осела на побережье к северу от Синайского полуострова. Для израильтян они были — пелишти, а в нашем языке стали филистимлянами.

Для древних греков имел значение только тот народ, который жил на побережье, поскольку именно с