дальше.

Мы сняли комнату с террасой. Дача стоит на горе, вся в зелени. По стенам множество роз. В саду кипарисы, туи, шиповник, жасмин и глицинии. По склону горы растут большие кусты диких белых роз. Кругом маки, цветут гранаты. До моря две минуты ходьбы… В одну сторону вид на море, в другую — на цепь гор. Вечером видны огоньки Ялты. Купаемся. Мне везёт: в нашей комнате стоит пианино, и я на нём играю».

«28 июня.

…Время провожу отлично: всё время бродим по окрестностям. Ты ведь знаешь, мамуся, мою любовь к экскурсиям. Мы лазили на скалу Пеги, позади Ялты. Там есть древняя молельня, высеченная в скале, которую относят к каменному веку. Видели сколопендру и змею. Москитов нет.

Вторую экскурсию мы посвятили побережью. Мы осмотрели Ливадию, прошли в Ореанду, поднялись на Крестовую гору. Накануне нашего путешествия с этой скалы разбился насмерть один экскурсант. Но мы такие горцы, что сами удивляемся. За эту прогулку мы приобрели друзей — электромонтёров. На другой день опять пошли и вернулись домой во втором часу ночи, пройдя за день 50 километров. Нас теперь считают хорошими ходоками, особенно удивляются мне.

Завтра поднимаемся на Ай — Петри с ночёвкой, чтобы застать там рассвет».

«3 июля.

…Третьего дня катались на лодке От Ялты до Ливадии. Серёжа грёб, но было трудно, так как береговой ветер относил лодку в море, волны захлёстывали. Я вычерпывала из лодки воду. К Ялте мы подъехали по колена в воде, но удовольствие получили огромное».

«5 июля.

…Ночевали в «Охотничьей губе». Спали в пещере на сырой земле. Подушкой мне служила охотничья собака. Жгли всю ночь костёр. Воспоминания чудесные! Видели водопад Учан — Су. Невозможно описать всей прелести этих путешествий, в особенности потому, что они были совершены пешком…»

Пройдёт несколько лет, и Марина вернётся к этим местам. Только увидит она их из кабины самолёта и будет смотреть на них по — деловому, напряжённо, с улыбкой вспоминая о том впечатлении, которое произвели они на неё в юности в первый раз…

29 мая 1930 года родилась Таня.

Незадолго до этого семейного события у нас зашёл разговор об именах. Марина сказала:

— Я люблю простые русские имена. Если будет сын — назову его Ваней, в честь Вани Лыкова из «Царской невесты» Римского — Корсакова. Чудесный образ!

— А если дочь? — спросил кто?то из нас.

— Дочь пусть будет Таней, в память пушкинской Татьяны…

Марина любовно ухаживала за дочкой. Всё для неё было сделано Мариниными руками — каждая кофточка была старательно обвязана, каждая наволочка красиво вышита.

Но вот огорчение: Марина любила толстых детей, а Таня была худенькая. Как ни уверял врач Марину, что «толщина детям ни к чему», Марина огорчалась и старалась всеми силами откармливать девочку. А у Танюши, как назло, был прескверный аппетит!..

Часами просиживала Марина с Таней на бульваре в любую погоду. Ни дождь, ни мороз не заставляли её изменять режим. Летом девочка находилась на воздухе буквально от зари до зари. Марина старалась воспитать свою дочь выносливой и закалённой.

Когда Тане было около года, мы задумали снять дачу в Мякинине, на Москве — реке. Было половодье. В такое время не много охотников ездить снимать дачи. Но мы всё?таки поехали и, конечно, взяли с собой Танюшу.

С трудом нашли лодочника, который согласился нас перевезти. Уселись в лодку и поплыли по широко разлившейся реке. Порывы ветра и сильное течение уносили нас в сторону, на середину реки. Я крепко прижимала к себе Таню, а Марина сидела на руле.

Таня блестящими глазами смотрела кругом на непривычную картину. Немного мы всё?таки волновались, но виду не показывали. Да и сам лодочник был заметно встревожен, хотя всё время уверял нас, что путешествие пройдёт благополучно.

Всё действительно кончилось хорошо: дачу сняли, с тем же лодочником вернулись обратно и к вечеру были дома…

Едва переехав на дачу, мы всей семьёй взялись за устройство цветника. Отец Тани, Сергей Иванович, был мастером планировать клумбы, а дорожки у него получались прямые, как стрелы. Цветник наш вышел на славу, но скоро мы заметили, что с него исчезают самые красивые цветы: это Таня срывала их. Марина стала внушать дочке, что рвать цветы можно только в лесу и в поле, а в саду, где в них вложено много труда, цветы нельзя трогать. Таня выслушала её внимательно, кивнула головой. С тех пор цветы красовались на клумбах. Таня подходила к ним, рассматривала, нюхала, но больше не сорвала ни одного цветка.

Каждое утро мы втроём уходили на пляж. Марина с детства хорошо плавала и старалась приучить Таню к воде. И годовалая Таня тянулась к реке, садилась в прогретую у песчаного берега воду и плескалась в ней, как рыбка. При этом она громко смеялась от восторга.

Однако ни уход за дочкой, ни хозяйство, ни рукоделие не могли заполнить Маринину жизнь. Её тянуло к настоящей работе, к людям, к живой деятельности.

И больше всего ей не хватало коллектива.

Марина затосковала по работе. Неожиданно, когда Тане исполнилось полтора года, Марине предложили место чертёжницы в Военно — Воздушной академии.

Это определило её судьбу.

«Я, описывая свою жизнь, вперёд ничего не знаю. Я пишу обо всём, что волнует меня. Может быть, один из маленьких случаев будет потом целой эпохой в моей жизни» (строки из Марининого дневника).