Так, наверное, ему проще, мол, пусть сами АЭС и крутятся… Страусиная это политика, сиюминутная…

— Есть самая большая проблема в этой энергетике: отходы — как вы ее решаете?

— Кассеты с отработанным топливом ставим в бассейн на три года, там они выдерживаются… И остаточное энерговыделение снижается, и активность падает… Затем загружаем в контейнеры, отправляем по железной дороге на комбинат 'Маяк' Наше топливо регенерируется, то есть идет в переработку У нас накоплений нет, все топливо мы отгружаем на 'Маяк' полностью Дорого это, конечно, но и проблем с топливом у нас нет — не надо строить временные хранилища, которые получается очень 'долговечными'.. Есть еще радиоактивные отходы — твердые и жидкие. Сейчас существуют технологии их переработки и мы уже начали строительство цеха, где будут утилизироваться эти отходы, здесь же они будут готовиться к постоянному захоронению

— Но у вас есть хранилища?

— Конечно. Но сухие отходы — это не проблема. Мы их сжигаем, у нас одна из первых печей на АЭС была построена Она абсолютно экологически чистая, так как оборудована фильтрующими устройствами для очистки дымовых газов от радиоактивных изотопов. Сейчас мы эту печь модернизировали, так что за сухие отходы голова не болит… Совсем иное дело — жидкие отходы. К сожалению, их проблема не решена ни на одной станции. Существуют только 'временные схемы'. Даже битумирование- не решение, так как создаешь себе дополнительные проблемы в будущем, поскольку битум нестабилен да и горит. И потом 'вывести' активность из него сложно… Мы идем по другому пути: очистка от изотопов, а далее переработка в зависимости от оставшейся активности.

— Есть убеждение, что удастся решить эти проблемы без воздействия на природную среду?

— Не сомневаюсь!.. На первом этапе развития атомной энергетики она не была столь острой, как сейчас. Впрочем мы могли бы решить ее просто: строить емкости и заполнять их… Но в будущем все равно потребуются эффективные способы переработки — зачем же 'переправлять' их потомкам Нет нужно решать самим, коль уж мы понимаем, что это нужно обязательно делать!.. Наверное, имеет смысл хранить их пока на территории атомных станций, пока нет региональных хранилищ. Но это будут уже отходы 'в компактной форме' и абсолютно безопасные. Целесообразнее вкладывать деньги в такие предприятия по переработке, чем в бетонные хранилища

— Какая самая больная проблема сегодня и какая будет завтра?

— Сегодня — это неплатежи. А завтра — это продление ресурса станции.

— И это решаемо?

— Продление ресурса зависит от решения проблемы неплатежей, что по сути дела — создание в стране нормально действующей экономики. Всеми способами мы, тем не менее, ведем реконструкцию станции, повышаем ее безопасность. Это и бартеры, и векселя, и прочее-прочее… Раньше все решалось одним росчерком пера… Раньше у нас всегда были деньги, а сейчас их в принципе нет… Мы уже четыре года работаем без 'расчетного счета'! Формально он есть, но на нем такая гигантская 'картотека', которую никогда не погасить…

— Никак не пойму: директор АЭС — оптимист или нет?

— Оптимист!

— Почему?

— Какие бы передряги ни были, Россия способна их перемолоть и встать на ноги. Да и сейчас такая возможность есть, но только голову надо иметь хорошую и желание это сделать…

Первую среду каждого месяца ровно в 15 часов начинаем пить чай в зале где заседает Президиум Академии наук.

Это идет уже традиционная встреча с выдающимися учеными России. О чем разговор?

Чаще всего о последних работах, но случаются и размышления о будущем, о судьбе науке о собственной жизни.

Впрочем, судите сами…

В жизни выпадают вечера, когда хочется быть откровенным со своими собеседниками. Такое случается не часто, но все-таки случается, а потому такие часы писатели и журналисты числят 'звездными' — узнаешь удивительно много и о своем герое, и о жизни вообще.

Мне показалось, что академик Андрей Александрович Гончар предрасположен именно к такому разговору. Благо времени было достаточно: гостиница, где нас поселили, находится в Академгородке Екатеринбурга, а значит, весьма далеко от центра города. Да и погода не располагала к прогулкам, вот и оказались мы в номере академика Гончара. 'Мы' — четверо журналистов, которые приехали вместе с лауреатами Демидовской премии на торжественную церемонию их вручения. Это должно было состояться утром, а потому целый вечер у нас был впереди.

Андрей Александрович, наверное, подумал, что мы будем расспрашивать его о работах, за которые он удостоился премии, но мы прекрасно понимали, что попросить математика говорить о своих интересах в этой области — значит, обречь себя на путешествие в страну, где ничего понять невозможно. Современная математика окунулась в столь глубокие абстракции, что наш непросвещенный разум не способен ничего понять… Но, тем не менее, первый вопрос прозвучал так:

— Объясните, пожалуйста, какова роль математики в нашем мире?

— Действительно, нужны ли такие абстракции, которыми мы занимаемся? Да еще и государственные средства на них тратить… Трудное в стране время. Может быть, и фундаментальная наука не нужна? По крайней мере до тех пор, пока экономика не наладится… За минувшее столько раз высказывались подобные мысли, что даже уже повторяться не хочется: нужна фундаментальная наука, нужна! Будем считать очевидным, ясным и доказанным, многократно обоснованным то, что без фундаментальной науки не может быть прикладной, разных ее приложений, новых технологий… Более того, без нее просто не может быть современной жизни. И все это многократно говорилось! Мне как математику очень трудно повторять за другими. Это почти тоже самое, как за кем-то повторять доказательство теоремы, которая была уже доказана… Итак, уже мы показали, что жизнь без фундаментальной науки немыслима — нет движения вперед, нет выхода из той сложной ситуации, в которой мы оказались. А раз такая теорема доказана, то роль математики мне уже просто определить: без нее фундаментальная наука немыслима!

— Неужели нет отрасли науки, которая обходится без математики?

— Я не могу представить науку в целом, и фундаментальную в частности, которая способна жить и развиваться без математики… Кстати, у нас много споров: что более абстрактно, что менее… Так что математика — живой, единый механизм. Идет борьба внутри: что актуальней? Математика — классическая наука, и в то же время очень энергично развивается… Уже бесспорно, что она 'самая фундаментальная' из фундаментальных наук. Однако я могу смело утверждать, что она и 'самая прикладная' из прикладных. Что есть в нашей жизни, где нет математики? Небесная механика, механика вообще, астрономия, физика… Попробуйте тех же Ньютона и Эйлера 'разрезать' — отделить их от математики! Уже тогда она играла решающую роль в науке. А сейчас математика выходит на геофизику, геологию, химию и все другие науки,