bright scarlet cloths for her fancy work. And further, and unwittingly, she came to the post of Twenty Mile to make a lonely man more lonely, make him reach out empty arms in his sleep. For Neil Bonner was only a man. When she first came into the store, he looked at her long, as a thirsty man may look at a flowing well. And she, with the heritage bequeathed her by Spike O'Brien, imagined daringly and smiled up into his eyes, not as the swart-skinned peoples should smile at the royal races, but as a woman smiles at a man. The thing was inevitable; only, he did not see it, and fought against her as fiercely and passionately as he was drawn towards her. And she? She was Jees Uck, by upbringing wholly and utterly a Toyaat Indian woman.
She came often to the post to trade (она часто приходила в факторию для обмена; to trade — торговать; делать покупки; обмениваться). And often she sat by the big wood stove and chatted in broken English with Neil Bonner (и часто она сидела у большой деревянной печки и болтала на ломаном английском языке с Нилом Боннером). And he came to look for her coming (и он стал ожидать ее прихода; to look for — ожидать, надеяться на); and on the days she did not come he was worried and restless (и в дни, когда она не приходила, он был озабоченным и беспокойным; to worry — беспокоить/ся/, волновать/ся/). Sometimes he stopped to think (иногда он останавливался, чтобы подумать = он задумывался), and then she was met coldly (и тогда она встречалась/была встречена прохладно), with a resolve that perplexed and piqued her (с решимостью, которая озадачивала и уязвляла ее), and which, she was convinced, was not sincere (и которая, она была убеждена, не была искренней). But more often he did not dare to think (но чаще он не осмеливался думать), and then all went well and there were smiles and laughter (и тогда все проходило хорошо, и были улыбки и смех). And Amos Pentley, gasping like a stranded catfish (а Амос Пентли, задыхаясь, как выброшенная на берег рыба; catfish — сом /рыба; также о ряде других рыб/), his hollow cough a-reek with the grave (со своим глухим кашлем, испускающим могильное зловоние; to reek — источать неприятный запах; вонять; to reek with — быть покрытым /обыкн. чем-либо дурно пахнущим/; grave — могила), looked upon it all and grinned (смотрел на это все и ухмылялся; to grin — скалить зубы; осклабиться; ухмыляться). He, who loved life, could not live (он, который любил жизнь, не мог жить), and it rankled his soul that others should be able to live (и его душу терзало то, что другие смогут жить; to rankle — терзать, мучить /об обиде, ревности, зависти/; озлоблять, раздражать). Wherefore he hated Bonner (вот почему он ненавидел Боннера), who was so very much alive and into whose eyes sprang joy at the sight of Jees Uck (который был такой живой, и в глазах которого появлялась радость при виде Джиз Ак; to spring — прыгать; появляться, выступать). As for Amos, the very thought of the girl was sufficient to send his blood pounding up into a hemorrhage (что касается Амоса, самой мысли о девушке было достаточно, чтобы заставить его кровь биться до кровоизлияния).
She came often to the post to trade. And often she sat by the big wood stove and chatted in broken English with Neil Bonner. And he came to look for her coming; and on the days she did not come he was worried and restless. Sometimes he stopped to think, and then she was met coldly, with a resolve that perplexed and piqued her, and which, she was convinced, was not sincere. But more often he did not dare to think, and then all went well and there were smiles and laughter. And Amos Pentley, gasping like a stranded catfish, his hollow cough a-reek with the grave, looked upon it all and grinned. He, who loved life, could not live, and it rankled his soul that others should be able to live. Wherefore he hated Bonner, who was so very much alive and into whose eyes sprang joy at the sight of Jees Uck. As for Amos, the very thought of the girl was sufficient to send his blood pounding up into a hemorrhage.
Jees Uck, whose mind was simple (Джиз Ак, разум которой был простодушен; simple — простодушный, наивный; доверчивый, легковерный; незамысловатый, незатейливый; прямой, честный), who thought elementally and was unused to weighing life in its subtler quantities (которая думала по-простому и не привыкла обдумывать жизнь в ее более утонченных величинах; elementally — неконтролируемо, стихийно, природно; элементарно; to weigh — взвешивать, оценивать, рассматривать; subtle — острый, тонкий, проницательный; quantity — величина; размер; параметр), read Amos Pentley like a book (прочитала Амоса Пентли, как книгу). She warned Bonner, openly and bluntly, in few words (она предупредила Боннера откровенно и прямо в нескольких словах); but the complexities of higher existence confused the situation to him (но сложности более высокого бытия = высшего порядка запутали ситуацию для него), and he laughed at her evident anxiety (и он посмеялся над ее явной тревогой). To him, Amos was a poor, miserable devil (для него Амос был бедным, несчастным малым; devil — дьявол; парень, малый), tottering desperately into the grave (безнадежно ковыляющим в могилу). And Bonner, who had suffered much, found it easy to forgive greatly (и Боннер, который много пострадал, счел это легким = ему было легко благородно прощать; greatly — возвышенно, благородно).
Jees Uck, whose mind was simple, who thought elementally and was unused to weighing life in its subtler quantities, read Amos Pentley like a book. She warned Bonner, openly and bluntly, in few words; but the complexities of higher existence confused the situation to him, and he laughed at her evident anxiety. To him, Amos was a poor, miserable devil, tottering desperately into the grave. And Bonner, who had suffered much, found it easy to forgive greatly.
But one morning, during a bitter snap (но однажды утром во время резкого внезапного похолодания; snap — треск; резкое внезапное похолодание; bitter — резкий, сильный /обыкн. о морозе, промозглой погоде и т. п./), he got up from the breakfast- table and went into the store (он встал из-за стола с завтраком и пошел в склад). Jees Uck was already there, rosy from the trail, to buy a sack of flour (Джиз Ак уже была там, румяная с дороги, чтобы купить мешок муки). A few minutes later, he was out in the snow lashing the flour on her sled (несколько минут спустя он был снаружи в снегу, привязывая = и привязывал муку на ее сани; to lash — крепко связывать; привязывать к /чему- либо/, крепить веревками). As he bent over he noticed a stiffness in his neck and felt a premonition of impending physical misfortune (когда он наклонился, он обратил внимание на окоченение в шее и ощутил предчувствие надвигающейся физической беды; to bend over — наклоняться, склоняться; misfortune — беда, неудача, несчастье; злоключение). And as he put the last half-hitch into the lashing and attempted to straighten up (а когда он сделал последний полуузел в крепеже и попытался выпрямиться), a quick spasm seized him and he sank into the snow (резкая судорога схватила его, и он упал в снег; to sink — опускаться, падать). Tense and quivering, head jerked back (напряженная и дрожащая голова дернулась назад), limbs extended (конечности вытянулись), back arched (спина изогнулась дугой) and mouth twisted and distorted (а рот скривился и перекосился), he appeared as though being racked limb from limb (казалось, словно его растягивают на дыбе, /отрывая/ конечность от конечности; to rack — вздергивать на дыбу; мучить, пытать; раздирать душу, терзать). Without cry or sound, Jees Uck was in the snow beside him (без крика и звука Джиз Ак оказалась в снегу рядом с ним); but he clutched both her wrists spasmodically (а он судорожно схватил оба ее запястья), and as long as the convulsion endured she was helpless (и пока конвульсия продолжалась, она была беспомощна = не могла ничем помочь). In a few moments the spasm relaxed and he was left weak and fainting (через несколько мгновений судорога ослабилась, и он остался слабым и дрожащим), his forehead beaded with sweat (у него на лбу выступили бисеринки пота; beaded — покрытый пузырьками), and his lips flecked with foam (а губы покрылись пеной; to fleck — покрывать пятнами, крапинками).
