Хотя на тему эсхатологического Суда достаточно много и сильно сказано в новозаветных писаниях (даже у Апостола языков), она все же не является основной для Евангельского Благовестия в целом. Правда Божия открылась в бесконечности Божественной любви: Сын Божий добровольно принял страдания и смерть, чтобы спасти заблудшего человека. Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных (1 Пет. 3, 18). Правда Божия — это прежде всего Божественная милость, благодать спасения, нисходящая с Неба на всех уверовавших во Христа, независимо от дел закона (Рим. 1, 17; 3, 21).

Никакие дела сами по себе недостаточны, чтобы человек мог ими оправдаться перед Богом, поэтому оправдание он всегда получает даром, как дар Божий, при условии веры и смирения. Учение об этом против законнического понимания праведности развивает Апостол Павел: «…Мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона (Гал. 2, 16)… потому что делами закона не оправдается пред Ним (Богом) никакая плоть, ибо законом познается грех (Рим. 3, 20), а возмездие за грех — смерть (6, 23), но как иудеи, так и еллины, все под грехом (3, 9)». Итак, спасение и оправдание приемлются верой во Христа, а не являются наградой за дела. Апостол пишет, что ныне, независимо от закона, явилась правда Божия… правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия, потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе (Рим. 3, 21—24). Бог являет Свою правду в прощении грехов, соделанных прежде… да явится Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса (25—26). Таким образом, в апостольском учении правда Божия по преимуществу понимается в смысле милости, иначе говоря, — благодати Христовой, освящающей и тем самым оправдывающей кающегося грешника.

Действительно, Сын Божий пришел не судить мир, но спасти мир (Ин. 12, 47). Если вспомнить евангельские примеры помилования Спасителем мытарей, блудниц, разбойника, которые ничего не могли предложить в свое оправдание, кроме чистосердечного раскаяния, то становится очевидно, что Бог всегда готов освятить и оправдать человека. Правда Божия в конце времен откроется гневом и Судом только для упорствующих в нечестии, за их нераскаянность. Отмечая непостижимое долготерпение Бога к заблудшим и Его преизобильную милость к кающимся, святой Исаак Сирин пишет, что Богу более приличествует имя «благой», нежели имя «правосудный». Он пишет: «Как зерно песку не выдерживает равновесия с большим куском золота, так требование правосудия Божия не выдерживает равновесия в сравнении с милосердием Божиим» — и увещает: «Будь проповедником Божией благости… потому что много ты должен Ему, а взыскания Его не видно на тебе, и за малые дела, тобой сделанные, воздает Он тебе великим. Не называй Бога только правдивым к тебе, потому что в твоих делах не дает себя познавать правосудие Его. Хотя Давид именует Его правдивым и правым, но Сын Его открыл нам, что паче Он благ и исполнен благостыни. Ибо говорит: благ есть к лукавым и нечестивым… (Лк. 6, 35; Мф. 20, 13—15)

Почему также человек именует Бога только правдивым, когда в притче о блудном сыне, блудно расточившем богатство, встречает, что при одном показанном им сокрушении притек и пал на выю его, и дал ему власть над всем богатством Своим? Никто другой не сказал сего о Боге, чтобы мы не усомнились о Нем; напротив того, сам Сын Божий засвидетельствовал о Нем это. Где же правда Божия? Мы — грешники, а Христос за нас умер! Если столько Он милостив, то будем веровать, что не приемлет Он изменения (т. е. не изменяется)».

Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8). Это краткое утверждение составляет самую суть христианского благовестия. «Если бы у нас кто спросил, что мы чествуем и чему поклоняемся, ответ готов: мы чтим Любовь», — пишет святитель Григорий Богослов.

Бездна Божественной любви неисследима. «Слово о любви известно Ангелам, — учит святой Иоанн Лествичник, — но и тем по мере просвещения». По словам митрополита Московского Филарета, изречь ее настолько невозможно, что «само Слово Божие, дабы совершенно изобразить ее, умолкло на кресте».

Неизреченная любовь и благость побудили Бога создать мир и сообщить свободно-разумным существам столько благ и совершенств, сколько могла вместить их природа. В частности, человек сотворен по образу Божию, способным к уподоблению Богу, к обожению. Весь мир был сотворен весьма хорошим, гармоничным и слаженным.

Промыслительные действия Бога в мире есть также проявление Его благости. Все пути Господни — милость, которая присуща Богу… от века (Пс. 24, 6, 10). Божественная любовь простирается на весь мир, на все живущее, как бы мало и незначительно оно не казалось, ибо благ Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его (Пс. 144, 9, 17). Он поддерживает жизнь творения; посылает на землю дождь и произращает траву, чтобы дать пищу скоту и птицам небесным, призывающим Его (Пс. 146, 7—9). Полевую траву, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Он облекает в более славную одежду, чем царская риза (Мф. 6, 26, 30).

Но особенно Бог являет Свою благую любовь в отношении к человеку.

Если у пророка Исаии любовь Ягве к Израилю сравнивается с любовью матери к своему младенцу (Ис. 49, 15), то Христос еще более подчеркивает силу и универсальность Божественной любви, обращенной ко всем людям. И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах (Мф. 23, 9). Отец Небесный внемлет всем нашим молитвам (Мф. 7, 9—11), печется о наших нуждах, повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45; См. также: Деян. 17, 25), вообще, ниспосылает всякое благо и дар (Иак. 1, 17). Божественная Благость проявляется многоразлично: то как общее человеколюбие, желающее всем людям спасения и подающее к тому средства (Тит. 3, 4; 1 Тим. 2, 4); то как милосердие, приходящее на помощь бедствующим и нуждающимся (Пс. 102, 13, 17; Лк. 6, 36; 2 Кор. 1, 3—4); то как снисходительная милость к грешникам и долготерпение (Рим. 2, 4; 11, 22; Пс. 102, 10); то как изобильно подаваемая благодать (Еф. 2, 8; Рим. 1, 5).

Наивысшее свидетельство бесконечной Благости Божией к человеческому роду — дело нашего спасения, совершенное Сыном Божиим: ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы. всякий верующий в Него не погиб, но имел Жизнь Вечную (Ин. 3, 16). Величие Божественной любви открылось в том, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5, 8). …Не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши (1 Ин. 4, 10).

Любовь есть не Сущность Божества, а действие благодати Святого Духа. Верующим во Христа, по словам Апостола, Бог дал духа… силы, и любви, и целомудрия (2 Тим. 1, 7). Любовь Божия излилась в их сердца Духом Святым (Рим. 5, 5). Апостол пишет: «Благодать… открылась во мне обильно с верой и любовью во Христе Иисусе» (1 Тим. 1, 14).

Любовь выше других духовных дарований. Она есть совокупность совершенства (Кол. 3, 14) и цель всего благовестия (1 Тим. 1, 5). Без любви ничто не имеет цены. Вера, надежды, пророчества и знания при переходе в вечность упразднятся, а любовь никогда не перестанет (1 Кор. 13, 8). «Мы никогда не перестанем преуспевать в ней (в любви), ни в настоящем веке, ни в будущем, светом приемля новый свет разумений», — говорит святой Иоанн Лествичник.

Степени преуспеяния верующих в любви различны, так же как различны меры приобщения спасаемых к благодати. Апостол, обращаясь к христианам основанных им Церквей, говорит: «Молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала» (Флп. 1, 9), чтобы вы были укорененные в любви (Еф. 3, 18), — а о себе возвещает: «Любовь Христова объемлет нас» (2 Кор. 5, 14); «…и уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8, 38—39).

Никто не может взойти на высшую степень любви, если не очистит себя от страстей покаянием и