ты хотел поведать на этот раз… Только что-нибудь вечное, прекрасное.
Ивчиков. Например, о вечности подлинного искусства. Можно?
Колобашкин. Допустим. А я в это время по своей привычке буду клеймить окружающих. Преисполнились вдохновением. Рванулись. Включаю.
Голос МАДАФ. Старт. Раз… Два… Три… Четыре… Пять…
Колобашкин
Голос МАДАФ. Страна — Греция. Восьмой век до новой эры. Старт!
Выходит человек в греческой тунике. У него на шее висит дощечка с надписью: «Смелый».
Человек. Здесь написано, что я смелый певец. Отныне все смелые будут носить на груди такие вывески. А то кому интересно быть смелым, если об этом не знают другие?
Голос МАДАФ. Как интересно! Ты смел, и ты увенчан лаврами. Как тебе удается совместить лавры и такую смелость? Ответь. И это будет поучительный урок для незрелых умов наших юношей.
Человек. Для этого, сограждане, надо иметь золотую глотку. Разъясняю: видишь ли, обычный певец может пропеть всего одну песню, а я две подряд. Сначала я всегда пою смелую песню… Ну… хотя бы вспомни мою «Песнь о недостатке цитрусовых в Греции». Я пою ее и, допустим, вижу, как… на челе иных появляется легкая задумчивость. И тогда тотчас, без передышки, я начинаю петь вторую песню о том, что «в Греции все есть». Я пою ее обычно в два раза дольше. Так что о первой забывают. Ее вроде не было, но в то же время она была… Да. Все дело в глотке, друг Лавсаний… Слушай. Я хочу задать один вопрос…
Голос МАДАФ. Мои уши открыты твоим словам.
Человек. Может быть, ты помнишь, у меня был сотоварищ. Мы начинали вместе. Он был то ли глухой, то ли слепой… Я хотел узнать его судьбу.
Голос МАДАФ. Слепой? Глухой? Не слышал.
Человек
Голос МАДАФ. Да… да… Припоминаю… Слепой?.. Да-да… Он впал сначала в бедность, а потом была суровая зима… Финики померзли, апельсины померзли и греки померзли.
Человек. Несчастный сотоварищ.
Голос МАДАФ. Что в имени тебе его? Коли его удел — забвенье…
Крики.
Вы слышите, вас приветствуют греки.
Человек
Голос МАДАФ. Гомер… По-моему, Гомер.
Человек. Гомер. Бедный сотоварищ. Жестокая судьба.
Колобашкин
Ивчиков
Колобашкин. Ты отстанешь от меня со своим Пивоваровым, в конце-то концов!?. Где прекрасные высокие идеи?! Где они, проклятые?
Ивчиков. У тебя осталось немного энергии. Можно мне… если, конечно, удастся… перенестись во времена «Сказания о Ферапонтовом монастыре»?
Колобашкин. Знаешь… Переносись куда хочешь!
Ивчиков включает машину.
Голос МАДАФ. Старт… Четырнадцатый век… Шестнадцатый век… Семнадцатый век… Восемнадцатый век… Девятнадцатый век…
Скрежет. Наступает тишина.
Ивчиков. Что это значит?
Колобашкин. Это значит, твое «Сказание» сочинили в девятнадцатом веке. (
Колобашкин. Отстань! Не знаю! Кончилась энергия!
Ивчиков. Нет, ты понимаешь, что ты говоришь? Выходит… «Сказание» — подделка?
Колобашкин. Иди ты к черту! Бедный Колобашкин! Мечты…
Ивчиков. А как же архив? Как же Пивоваров теперь?
Колобашкин
Стук сверху — в потолок. Голос: «Вы что, с ума там посходили?!»
Ивчиков. Соседи проснулись.
Что это?
Колобашкин (в
Голос из-за стены : «Три часа ночи. Хулиганье! Мы позовем милицию!»
Атас!
Ивчиков. Забыли машину!
Колобашкин. Не трогай. Она раскалена.
По комнате, гремя латами, распевая церковные гимны, идут крестоносцы. Мимо них с дубинками бегут первобытные люди, Ивчиков в ужасе застывает, глядя на эту вакханалию.
Стук в дверь. Голоса: «Откройте!», «Откройте!».
Ивчиков. Прыгай быстрее. Умоляю!
Входная дверь содрогается от ударов. Голоса: «Не уйдете, хулиганье проклятое!»
Колобашкин. Счастливец! Она пришла к тебе.
Хор крестоносцев, распевающих церковные гимны. Сражаются дубинками первобытные люди. С криком: «Я изобрел порох!» — пробегает человек в мантии ученого. Маркиз с маркизой танцуют менуэт.
В затемнении — все заглушающий хор крестоносцев.
Часть вторая
Прошло время. Ивчиков и Кира Ивановна живут теперь вместе. Кира собирается на работу Ивчиков
