приехали, она ждала вашего звонка, но сейчас куда-то вышла. Вы слышите?

— Она на работе? — спросила я.

— Да-да, она здесь. По-моему, ушла в архив. Она беспокоилась, что вы позвоните, когда ее не будет, и просила меня передать. Приезжайте сюда немедленно. Она так и велела сказать.

— Немедленно не получится. Я в пригороде. Подъеду через час.

— Вы перезвоните?

— Нет, зачем? Я приеду. Спасибо.

Я повесила трубку и в изнеможении привалилась к стене. Конечно, Галка могла сидеть на своем любимом месте и истреблять в подвале сигареты, но странно звучащий, напряженный голос женщины мне не понравился. Я постояла немного, пытаясь успокоиться, потом бросилась в переулок, где стоял «Опель».

— Ну что? — поинтересовался Полифем.

— Она вышла…

— И просила передать, куда тебе подъехать, — равнодушно закончил он.

— Откуда ты знаешь?

— Догадываюсь. Куда велела приехать?

— На работу.

— Разумно. В здание ты не войдешь.

— Ты хочешь сказать… — начала я.

— Только то, что сказал… Что ты ищешь?

— Записную книжку. Галка в библиотеке работает, в этом же здании находятся районо, у меня там подруга.

— Еще одна?

— Я хочу позвонить ей, послать к Галке.

— Зачем?

— Я хочу знать, на работе она или нет.

— Позвони, — пожал плечами Полифем. Я вернулась к телефону. Ирина была на месте.

— Ты сегодня Галку не видела? — после приветствия спросила я.

— Да мы неделями не видимся. У нас тут девять этажей, если только у лифта столкнемся…

— У меня к тебе просьба. Сходи к ней, с ерундой какой-нибудь. Книгу спроси. Ни в коем случае не говори, что я звонила, просто зайди и спроси. Мне нужно знать, на работе она или нет.

— Так позвони. Или я позвоню…

— Я звонила. Мне сказали, что она вышла. Я хочу знать, действительно ли она на работе, или мне соврали.

— Зачем это? — удивилась Ирина и, не дождавшись объяснений, добавила:

— Чудеса… Ты знаешь, что тебя все ищут?

— Кто?

— Все. Спрашивают друг у друга, куда ты пропала, ко мне твой дружок приходил, симпатичный, очень расстраивался.

— У меня нет дружка.

— Как же…

— Ирка, заткнись. Сходи в библиотеку и ради Бога не проболтайся, что я звонила.

— Конечно, я схожу, только я ничего не понимаю…

— Двадцать минут тебе хватит?

— Конечно.

С трудом выждав двадцать минут, я вновь набрала номер. Ирина сразу же сняла трубку.

— Маринка? Слушай, может, я спятила, но там что-то не так.

— Где там?

— У Галки. Иду по коридору, навстречу мне Светка с абонемента, Вовки Матвеева жена, я её спрашиваю, Галку не видела, а она говорит: «Ее нет. Заболела. Сегодня с утра звонила женщина, я с ней по телефону разговаривала. Галка на больничном, с температурой». Я уже хотела вернуться, но решила все- таки в отдел зайти. Там одна девчонка эта… светленькая. Спрашиваю, где Галка, а она глазами хлопает и косится. А у стола парень сидит, такой… впечатляет… она на него глянула и говорит, чуть не заикаясь: «Где-то здесь…» Говорю, найдите ее, она мне срочно нужна, а она опять на парня смотрит и какую-то ерунду бормочет. И что все это значит?

Я повесила трубку и на негнущихся ногах вернулась к машине.

— Что? — спросил Полифем, поворачивая ключ в замке.

— Она на больничном, — растерянно сказала я.

— Вряд ли ее вылечат…

— Что ты хочешь сказать? — рявкнула я грозно.

— Говорил ведь: не ори. Я хорошо слышу. Твоя подруга уже труп. Иначе она ждала бы тебя на работе. Они не стали бы рисковать…

— Я позвоню ей домой, я…

— Хорошо, — кивнул Полифем. — Давай к ней заедем. Может, тогда ты уберешься из города.

— Сиди здесь, а я прогуляюсь, — сказал он, когда до Галкиного дома оставалось квартала три. Вернулся через полчаса и позвал:

— Идем.

Я шагала рядом, пытаясь убедить себя, что все происходящее не имеет ко мне никакого отношения. Весь этот бред просто не может быть реальностью.

Мы вошли в подъезд и по лестнице поднялись на пятый этаж. Я позвонила, прислушалась. В квартире тишина. Полифем критически оглядел дверь, взялся за ручку и навалился плечом… дверь открылась.

— Входи, — сказал он.

В первое мгновение я решила, что Галка спит. На животе, раскинув руки и уткнувшись лицом в подушку. Но это только в первое мгновение. Подошла к ней, рука холодная, она мертва уже несколько часов. Полифем сдернул с нее одеяло, я охнула, зажимая рот рукой. Полифем на меня покосился и торопливо одеяло задернул.

— Ты все ей рассказала? — спросил сухо.

— Все.

— И про деньги, что в поезде свистнула? — Я кивнула, а он головой покачал. — Ясно. Из нее они вытрясли все. Ты знаешь ее приятеля, того, что помочь хотел?

— Нет. Видела пару раз. Зовут Валера. Там, в шкафу, на книгах должна быть фотография… Надо вызвать милицию.

— Зачем? Ей она без надобности.

— Этот мерзавец, этот подонок… — Я сжала кулаки.

— Давай обойдемся без истерик. Зря я думал о девке плохо, судя по тому, что они вытворяли, держалась она долго. — Он нашел фотографию, взглянул мельком и ухмыльнулся. — Зяблик. Ясно…

— Что ясно? — поднялась я, торопливо потянулась к карману куртки, «молния» никак не хотела расстегиваться, Полифем молча смотрел на меня, я выхватила пистолет. — Ты сейчас же мне все расскажешь, слышишь: все, проклятый урод, иначе я пристрелю тебя к чертям собачьим.

— Валяй, — сказал он и сел в кресло. — Давай, давай, стреляй. Первый раз дерьмово вышло, может, сейчас получится что-нибудь путное.

— Я не шучу…

— А я и не сомневаюсь. Вы сваляли дурака с твоей подружкой, мужики небось обмерли от счастья, когда она явилась сама и искать не надо, — он головой покачал.

— Я хочу знать, что вы затеяли? Почему ты спасаешь меня, что это значит?

— А я не хочу отвечать. Можешь пристрелить меня, можешь поспрашивать. Устрой допрос по всем правилам, я научу, как это делается. Пробовать будешь? — Я засмеялась, а он сказал:

— Мотать надо. Они ждут на ее работе, но вполне могут проверить и здесь.

— Я не могу ее оставить… — сказала я.