— Марина Сергеевна, — стуча зубами, сказала она. — Там, в палате, охранник, раненый. А дядечки нет…

Стражи как по команде развернулись и ускорили шаг. Но до меня им было далеко.

Наш незадачливый охранник полулежал в углу, держась руками за живот, между пальцев стекала кровь, а сам он был без сознания.

— Черт… — кто-то охнул за спиной в два голоса, но мне уже было не до этого…

Задать мне свои вопросы в тот день им так и не удалось. Я была вымотана до предела и от разговоров решительно уклонилась. Прибыл шеф, взглянул на меня и тоже оставил подобную попытку. Что далее происходило в отделении, мне неведомо. Думаю, ничего хорошего. Больной исчез, а человек, который по долгу службы должен был охранять его, лежал в двенадцатой палате. Выходило, что беспокоилась я не зря, а вот кое-кому надлежало задуматься.

На следующий день мне все-таки пришлось поговорить с лысым дядькой в очках, который задавал каверзные вопросы. Я честно отвечала на большинство из них. Остальные попросту игнорировала.

Как и куда исчез Стариков Юрий Петрович, для всех оставалось тайной. Наташка в тот же день попробовала ее разгадать и обрушила на меня град вопросов. Я и не думала на них отвечать, вместо этого задала свой:

— Ты на машине?

— Спятила? Она вторую неделю без резины.

— Свистнули, что ли?

— А как же, только называется это «разули». И я тебе про машину рассказывала.

— Наверное. Только я забыла. Извини. Придется нам с тобой на троллейбусе ехать.

— А как же твоя? — насторожилась Наташка.

— А мою, наверное, тоже разули. — Мы как раз выходили из подъезда.

— Ты издеваешься, что ли? — разозлилась она.

— Я бы рада… — договорить мне не удалось, моя машина стояла на своем обычном месте. Я кивнула и добавила:

— Пошутила, чего ж сразу злиться?

— Не до шуток мне после такой ночки, — посетовала Наташка. — Как думаешь, заведется?

— Кто ее знает. Попробовать всегда стоит. — Мы сели, я повернула ключ зажигания, и машина завелась.

— С полтычка, — уважительно заметила подружка и посмотрела как-то туманно.

— Мы сегодня сделали доброе дело, и Господь решил нас порадовать, — виновато сказала я.

— Замучаешься с добрыми делами, а новый аккумулятор так и не получишь, — рассвирепела она. — Рассказывай все, как было.

— Не буду, — покачала я головой. — Нам еще на разные вопросы отвечать, а ты дама жутко разговорчивая. Не знаешь — не проболтаешься.

Наташка подумала и согласно кивнула. Женщина она мудрая.

Прошло несколько дней. Все понемногу успокоились и вопросы задавать перестали. Шеф то сурово взирал на меня, то милостиво улыбался. В целом жизнь мне нравилась. До пятницы.

В пятницу я работала последний день перед отпуском. После смены мы немного задержались, чтобы отметить это событие. Выпили бутылку шампанского и до последней крошки съели торт, после чего я отправилась домой.

«Битлз» пели «Желтую подводную лодку», я стала подпевать, и пошла на обгон: медленно плетущийся грузовик действовал на нервы. Вот тут он и появился: секунду назад его еще не было, и вдруг вылетел с проселочной дороги, наперекор всем правилам, не желая пропускать меня. Я резко затормозила, сзади надвигалась громада супер-"МАЗа". В это утро все вроде бы спешили. Бог знает как, но я выскочила почти из-под его колес и взяла левее, но сукин сын на своем драндулете тоже шарахнулся влево, а я, вылетев на встречную полосу, прямо перед собой увидела самосвал…

Водитель отчаянно сигналил. Я уже представила лица своих подруг: «Надо же, только отпуск отметили…» После дружеского поцелуя с «КамАЗом» штопать меня будет бесполезно, кому ж знать, как не мне… Я заорала и, вывернув вправо, каким-то чудом втиснулась между двумя грузовиками.

— Мама моя, — шептала я, тормозя у обочины. От пережитого ужаса все части тела существовали как бы сами по себе, не желая работать слаженно.

Сумасшедший сукин сын тоже съехал на обочину метрах в ста от меня, постоял немного и дальше отправился. А я вдруг поняла: меня только что пытались убить.

Вышла из машины, спустилась с обочины и прилегла на зеленой травке. Нашла в сумке таблетки и проглотила сразу две.

«Давай без истерик, — рассудительно посоветовала я сама себе. — С чего это кому-то тебя убивать? Сумасшедший сукин сын, который ездить не умеет, чуть не загнал тебя под „КамАЗ“. Таких случаев каждый год по сотне. Потом он, конечно, испугался и притормозил, чтобы убедиться в том, что ты жива и даже не покалечена…» Мысль эта мне понравилась, но тут же явилась другая; тебя хотели убить, и ты даже знаешь почему… Может, не совсем знаю, но догадываюсь. Несколько дней назад я влезла на чужую территорию, где действуют свои особые законы, и вот результат…

Я посмотрела на голубое небо, посокрушалась своей способности ввязываться в неприятности и побрела к машине. Она опять легко завелась, что было неудивительно с новым-то аккумулятором, а вот двигатель по-прежнему дымил… Могли бы и его поменять. Если делать доброе дело, так по полной программе.

Вечером приехала Наташка. Долго вышагивала по моей квартире, тревожно на меня поглядывая, а потом сказала:

— Просто еще один идиот. Их на дорогах сколько угодно…

— Точно, — обрадовалась я.

— Глупые страхи.

— Конечно.

— И нечего тоску нагонять.

— Само собой, только чего ж ты зубами клацаешь?

— Так боязно…

— Вот и мне боязно.

— Маринка, у тебя же отпуск, мотай отсюда в Одессу к Вальке. Она тебя звала. Я резину купить хотела, да черт с ней, бери деньги, кати в Одессу.

— Деньги у меня есть, за отпуск получила. И Валька ждет, обещала обратный билет купить…

— Ну?

— Гну. Одесса город замечательный, но не могу я всю жизнь в гостях прожить.

— А всю и не надо. Ты отпуск поживи. Успокоишься, авось все и переменится.

Наташкины слова произвели впечатление, я потянулась к телефону с намерением звонить в Одессу.

От страхов я избавилась, как только села в поезд. Путешествия всегда меня увлекают. Попутчики попались веселые, и вопрос, хотели меня убить или нет, занимал меня не долго.

Через три недели я возвращалась домой загорелой дочерна и настроенной весьма оптимистично. Отдых явно пошел мне на пользу. Валентина Васильевна, или попросту Валька, моя институтская подруга, в очередной раз попыталась выдать меня замуж. Попытка с треском провалилась из-за моего свинского характера (Валька попросту забыла, что родилась я в год Свиньи). Так вот, хоть она и провалилась, но след в душе оставила: я чувствовала себя счастливой, юной и невероятно привлекательной, как будто только что победила на всемирном конкурсе красоты.

С вокзала я добиралась на такси. Жара стояла страшная, на пять делений термометра выше, чем в Одессе. Но даже это настроение не портило.

Я вошла в квартиру, бросила чемодан и отправилась на кухню: открыть балкон и разморозить холодильник. Перед отъездом сделать это я не удосужилась и теперь боялась в него заглянуть. Распахнув балконную дверь, я потянулась к холодильнику, да так и замерла, открыв рот. Обычно в нем, как говорится,