И далее вновь происходит странное. Полиция обнаруживает банку зеленого стекла, в ней — смесь нитроглицерина и магнезии — необходимые составляющие динамита. Находят сосуды с гремучей ртутью, используемой для взрывателей. Все это оказывается частями взрывных устройств большой разру шительной силы. При этом полиция захватывает некий клочок бумаги, который застигнутый врасплох Квятковский тщетно пытался сжечь. На этой бумажке —
Надо немедля устроить тотальные обыски во дворце. Необходимо проверить всю прислугу — особенно вновь поступивших. Ведь, скорее всего, кто-то из дворца сообщил террористам точный план здания.
Удовлетворяются обысками помещений, прилегающих к столовой. Стесняют свободный вход и выход прислуги из дворца. (Теперь живущие во дворце обязаны постоянно иметь при себе свой значок — мед ную бляху.) Вот, пожалуй, и все. И хотя вскоре начинают обыскивать всех рабочих, возвращающихся во дворец после отлучки, но делают это весьма формально. И Халтурин, который уже успел перенести во Дворец 6 пудов динамита, продолжает пополнять свой адский запас. Теперь динамит ему носит Андрей Желябов...
Так что обоих великих дел Великого И.К. — взрыва на железной дороге и того, что случится вскоре в Зимнем дворце — могло, точнее, должно было не быть.
Но они были при странном поведении полиции...
И опять возникает все тот же вопрос — почему ?
СВЕРШИЛОСЬ!
Но вернемся в Зимний дворец. Наступил новый 1881 год. В сундуке скопилось почти 7 пудов динамита. И Халтурин предлагает — взрывать. Состоялось специальное заседание Распорядительной комиссии. Пригласили главного динамитчика — гения Кибальчича.
— Какой эффект выйдет, если взорвать такой заряд? — спросили его.
— Царь будет напуган, но не повержен, — твердо ответил Николай Иванович. — Мои расчеты остаются в силе — восемь пудов... А лучше — десять» (вспоминал народоволец Серпокрыл).
Но Халтурин ждать не хочет. Он боится нового ужесточения мер. К тому же он очень устал. И Халтурин торопит с решением.
Нетерпеливый Желябов тоже жаждет побыстрее пустить динамит в дело. И Распорядительная комиссия, несмотря на мнение Кибальчича, отдает приказ — взрывать!
Теперь на Дворцовой площади каждый вечер Халтурина поджидает Желябов. Но, проходя не останавливаясь мимо Желябова, Халтурин бросает короткое — «Нет». Взрыв все откладывается.
Халтурин ждет, чтобы взорвать наверняка. И он дождался. Ему становится известно, что 5 февраля в Зимний дворец приезжает любимый брат царицы принц Александр Гессенский. По этому поводу ровно в 6 часов (во дворце все происходит точно) в столовой состоится семейный обед. На нем будет присутствовать царь с сыновьями — наследником и Владимиром. Царица, как говорили во дворце, присутствовать на обеде не сможет — она уже не встает с постели.
Так что Халтурину выпадает возможность отправить на тот свет сразу царя и старших сыновей.
Удачной прелюдией к 5 февраля стало для народовольцев убийство некоего Жаркова, наборщика подпольной типографии, завербованного охранкой.
3 февраля агенты Исполнительного Комитета заманили Жаркова на лед Малой Невки. Оглушенный кистенем Жарков упал, и уже знакомый нам молодой Пресняков ударами кинжала добил его.
И наступило 5 февраля.
К шести часам вечера Халтурину надо было выманить из подвала живших вместе с ним столяров. Это оказалось несложным. Халтурин пригласил столяров в ресторан — отметить его помолвку. Ресторан был недалеко от дворца. Ближе к шести часам Халтурин объявил столярам, что хочет познакомить их со своей невестой. И, оставив столяров в ресторане (ждать его и невесту), Халтурин быстро возвращается во дворец.
На часах — шесть. Прислуга озабоченно бегает. Он понял: гость уже приехал. Халтурин спустился в подвал и соединил провода. Благодаря устройству взрывателя, у него оставалось четверть часа, и он смог неторопливо покинуть царский дворец.
В тот день в Петербурге мела метель. Снег валил густыми хлопьями. Метель мела третий день... Мосты, дома тонули в снегу, и горевшие фонари едва мерцали в метели. Все было тревожно и красиво. Египетские сфинксы над Невой — в снежных мантиях. И огни Зимнего дворца с трудом светили в густом снегу...
В метели на Дворцовой площади ждал Халтурина покрытый снегом Желябов.
И из метели появился Халтурин.
«Замечательно спокойный, поздоровался с Желябовым и словно фразу из самого обычного разговора произнес: 'Готово'» (вспоминал Л. Тихомиров).
И буквально через пару секунд на Дворцовой площади в Зимнем Дворце страшно грохнуло. Дворец будто содрогнулся. В дворцовых окнах погас свет.
И темный дворец исчез в белой метели.
5 февраля в Зимнем дворце император ждал принца Александра Гессенского.
Метель занесла дороги, не работала даже конка. На вокзал встречать принца император отправил сыновей — наследника и Владимира. Поезд опоздал из-за снежных заносов, и принца привезли к самому обеду.
Было самое начало седьмого, когда император, сыновья и гость подходили к Желтой столовой («Желтой» она называлась из-за цвета стен). И вдруг пол под ними начал отчетливо подниматься... и внизу тяжко, чудовищно грохнуло... Газ в галерее погас, наступила совершенная темнота, и в воздухе распространился невыносимый запах пороха.
«Мы все побежали в Желтую столовую, откуда был слышен шум, и нашли все окна лопнувшими, стены дали трещины в нескольких местах, люстры почти все затушены, и все покрыто густым слоем пыли и известки» (из дневника наследника).
В столовой стоял дым. Окно было разбито взрывной волной, и даже ворвавшийся морозный ветер не смог рассеять этот густой дым и вонючий запах серы. Горела только одна люстра, и у стола навытяжку стояли еле видные в дыму лакеи, покрытые густым слоем известки... Парадный сервиз был укрыт известью, из извести торчали канделябры. Пальмы, украшавшие стол, стояли белые от известки. Все это поседевшее пространство с недвижными, призрачными лакеями и с дьявольским запахом серы было, как видение из Апокалипсиса.
АД
Из дневника наследника: «На большом дворе совершенная темнота, и оттуда раздавались странные крики и суматоха. Немедленно мы с Владимиром побежали
«Несчастный, не понимая причины остановки, провисел в воздухе 20 минут, которые, должно быть, показались ему вечностью. Глубокая темнота окружала его со всех сторон», — вспоминала фрейлина А. Толстая.
На площади зазвонил пожарный колокол. Ко дворцу мчались пожарные машины.
По мраморным лестницам дворца пожарные вбежали в кордегардию.
«Там был ад! Гарь, сплошной дым... дышать невозможно... В дыму тускло светили факелы... сверкали каски пожарных... Принесли еще факелов. Теперь место катастрофы было освещено. Гранитный пол,
