МУЖЧИНА. Не на меня! Под ноги! Под ноги! Баба Рая выходит, смотрит на мужчину, истерически подхохатывает. МУЖЧИНА. Лёша, дай девочке спирту. Считай второй раз человек родился – надо отметить. Парень убегает, возвращается с фляжкой, протягивает Бабе Рае, та неумело глотает один глоток. БАБА РАЯ. Да я не умею. МУЖЧИНА. А больше и не надо. Как звать-то? БАБА РАЯ. Рая… Ой… Рядовой Иванова! МУЖЧИНА. Понятно, Рая. Как же тебя угораздило? БАБА РАЯ. Хотела букет в штабе поставить… Праздник всё-таки! Вышибли мы их! МУЖЧИНА. Садись в машину – подвезу. Парень уходит. Мужчина продолжает стоять, смотреть на Бабу Раю. Баба Рая тоже какое-то время смотрит на него, потом поворачивается к зрителям и продолжает рассказывать. БАБА РАЯ. Потом как-то ночью он приехал. Они с нашим командиром до утра аж просовещались, а под утро он часа на полтора заснул. Тут же в штабе, на скамейке. (Поворачивается к Мужчине, шёпотом). Товарищ командующий, разрешите обратиться… Вы велели вас через полтора часа разбудить. Уже прошло. МУЖЧИНА. А-а… Рядовой Иванова. БАБА РАЯ. Вы помните? МУЖЧИНА. Такие глазищи разве забудешь? БАБА РАЯ. Мы с девчонками вам оладьев напекли. Завтракать накрывать? МУЖЧИНА. Слово какое-то домашнее, недостижимое – накрывать… Нет, девушка Рая. Некогда мне завтракать. Поеду я. Лёша встал? БАБА РАЯ. Давно. МУЖЧИНА. За оладьи – спасибо. С собой их мне заверни. (Уходя, оглядывается. Держит паузу). Буду тебя вспоминать. Мужчина уходит. БАБА РАЯ. Так он мне нравился, девочки. Фамилию его услышу – сердце падает. Прямо клавиши в машинке путала… Задумчивая вся стала. Даже обстрелов уже не так боялась. Нас обстреливают – а мне есть о чём думать… А через пару недель подбегает ко мне Зинка. К Бабе Рае подбегает Женщина. ЖЕНЩИНА. Рай! Приказ пришёл – тебя в штаб армии переводят. БАБА РАЯ. Как это? ЖЕНЩИНА. Ну, дуру-то из себя не строй! И так всё понятно. Скромница ты наша. БАБА РАЯ. Не понимаю, о чём ты говоришь? ЖЕНЩИНА. Я ж видела, как он на тебя смотрел. Колись? Чего у тебя с ним? БАБА РАЯ. Честное слово, ничего, Зин. Да ты что… Он, вообще, женатый человек… начальник… ЖЕНЩИНА. Не смеши меня. Кто щас на жён внимание обращает? А что начальник – так целее будешь. БАБА РАЯ. Зин, да я его видала-то всего два раза. ЖЕНЩИНА. А по нашим временам – и одного хватило б. Сегодня живой, завтра – мёртвый. БАБА РАЯ. Типун тебе на язык. ЖЕНЩИНА. Радуйся! Пришло и к тебе военное счастье! БАБА РАЯ. Ой, Зин. В штаб армии – это ж серьёзно! Теперь они меня хорошо проверять станут: всплывёт про отца. ЖЕНЩИНА. Молчи – главное. Может, и не всплывёт. БАБА РАЯ (Лене и Маме). Всплыло, конечно. И вместо штаба фронта – погнали меня из армии насовсем! Женщина и Баба Рая обнимаются. ЖЕНЩИНА. К моим сразу зайди – в первый день, как приедешь. БАБА РАЯ (отвечает отстранённо и подавленно). Не волнуйся, сразу зайду. ЖЕНЩИНА. Рассказывай всё только хорошее. Плохое не рассказывай. БАБА РАЯ. Завтра – наступление, а я… ЖЕНЩИНА. Пиши. БАБА РАЯ. Ты тоже. Женщина целует Бабу Раю и отходит от неё. БАБА РАЯ (Маме). Я, собственно, чего зашла-то, Кать. Ты говорила платья у тебя есть какие-то, кофты. Которые не носишь уже. Давай я Зинке отвезу. А то она в таком рванье – смотреть страшно. Я к ней раз в неделю езжу. Убираюсь, то-сё. Я тогда как с фронта уехала, в ту же ночь штаб наш – разбомбило. Одна Зинка уцелела – ранило её, ноги парализовало. МАМА. Конечно. Всё, что могу… ЛЕНА. И вы всю жизнь с ней… Ну, к ней ездите? БАБА РАЯ. Ну, не всю… Пока её родные были живы – нечасто. А теперь одни мы остались. Меня и после войны замуж никто не брал. Если что серьёзное намечалось, так я честно говорила, что отец – враг народа. Так и просидела… в девках… А Зинка… понятное дело… ноги – первое для женщины. Учись, Лен, танцевать!