Лена подходит к лежащей на диване Маме, садится в ногах. ЛЕНА. Мам… Проверь у меня сочинение… МАМА. Да ты лучше меня пишешь. Там всё хорошо – я знаю. Можно я немножко вот так полежу? ЛЕНА. Мам, сегодня «Сестра его дворецкого» с Диной Дурбин. МАМА. Ты включай, смотри. Мне не мешает. ЛЕНА (в зал). Я сначала хотела сдуру включить, думаю – хочешь не хочешь – услышит любимый фильм– отвлечётся, втянется. А потом как вспомнила, что там Дина Дурбин поёт со своим эротическим американским акцентом! (Мужчина на гитаре тихонько наигрывает «Цыганочку»). «От чего да почему На щеках слезинки? Это просто ничего! По любви поминки!» Этого нам только не хватало. Мужчина играет громче, неистовее, потом затихает. ЛЕНА. Мам, а до папы ты кого-нибудь любила? Ну… чтоб тоже очень сильно… МАМА (поворачиваясь к ней и чуть приподнимаясь). Любила… ЛЕНА. Его как звали? МАМА. Петька. Пётр Троян. Парень подходит к ним поближе. Но тут же приближается Мужчина, оттесняет Парня и занимает его место, приосанивается. Парень недовольно отходит. МАМА. Мы когда с моей мамой – твоей бабушкой – на Украину в Остёр отдыхать ездили, он туда домой на побывку приезжал. В военном училище учился. В Полтавском - на артиллериста. Мужчина вынимает откуда-то из-за спины фуражку, надевает её. ЛЕНА. Красивый был? МАМА. Очень. Высокий, черноволосый. Мужчина приглаживает свои седые волосы. Парень жестикулирует, мол, это – я, обо мне речь, а вовсе не о нём. Но Мужчина только бросает презрительный взгляд в его сторону. МАМА. Пел, на гармошке играл. Мужчина потрясает гитарой. Мол, да, есть такое дело. Хоть здесь совпало. МАМА. Все девки сохли. ЛЕНА. А он тебя выбрал? МАМА. Ну… Столичная штучка, интеллигентная, вечно с книжкой… Дачница-чердачница… Так меня звал. Письмами атаковал… МУЖЧИНА. «На последних стрельбах написал на снаряде твоё имя «Катя!» Выстрел был очень точным! Прямо в цель!» ЛЕНА. И чего потом? МАМА. Ну, так несколько лет ездили. Потом он в Москву приезжал. Я его на Красную площадь водила. Иду с ним – рядом! Сияю ярче его начищенных сапог – смотрите, мол, все – какой со мной красивый военный идёт! И он меня любит, и он ко мне специально приехал! Иду – горжусь. Доходим до Пушкинской площади, он как рухнет на ближайшую скамейку: МУЖЧИНА. Ой, подожди, давай передохнём! МАМА. Я даже испугалась: «Что, говорю, случилось?» А он говорит: МУЖЧИНА. Не могу дальше идти. У меня, понимаешь, сапоги сильно Об асфальт цокают. Перед самой поездкой подковал! И я пальцы всё поджимал и на носочках шёл. Боялся – вдруг тебе этот цокот не понравится – ты будешь стесняться со мной идти. Я ему дам! – сапожнику, как вернусь!» Лена смеётся. МАМА. Он, вообще, с детства аховый был. МУЖЧИНА. Вот идут все из клуба вечером – а мы с пацанами верёвочку посреди дороги натянем и наблюдаем из кустов, как народ падает. А один раз вовсе сообразили. Я в школе из кабинета химии соляную кислоту увёл, и мы перед сеансом все скамейки ею намазали. Ну… Утром к отцу паломничество пошло – всё село с прожженными штанами и платьями на интересном месте. Требуют новые покупать! Тогда после войны одёжки-то у многих по одной паре и было. МАМА. И что отец? МУЖЧИНА. А что отец? Вывез в поле меня на телеге… Чтоб дома мать не мешала, под руку не кидалась, и высек, как сидорову козу. Домой привёз еле живого. Потом в военное училище отдал. Я его за это ненавидел. Теперь благодарен. Дури во мне много было. Силы нерастраченной. Если б не училище, я б сейчас где-нибудь с кистенём стоял на большой дороге… ЛЕНА. А потом что? МАМА. Он мне письмо написал. МУЖЧИНА. «Согласна ли ты делить со мной тяготы моей походной жизни? Профессия моя – военная, ты знаешь. Готова ли ты идти за мною след в след – всюду, куда пошлют?»… МАМА. Предложение, в общем, руки и сердца. ЛЕНА. А ты? МАМА. А я этого письма не получила. Его Игоряшка из почтового ящика украл. (Парень опять делает попытку приблизиться, но Мужчина жестом руки его останавливает). Ящик на проволочку закрывался. Он её размотал и украл. Как почувствовал, что оно – с предложением… Можно, я ещё полежу? Что-то я устала… Мама хочет опять отвернуться к стенке. ЛЕНА (в отчаянии). А дальше-то? Дальше-то что было? Чем кончилось?
