МАМА. Слониха! Это даже не на двойку! БАБА РАЯ. Ну, ладно! Затерроризировала ребёнка! Сама-то попробуй! МАМА. Пожалуйста! Мама проходит хуже, чем Лена. БАБА РАЯ. Да-а, девки! Походка от бедра должна быть! От бедра, я говорю! Как учит Ахеджакова! Эх! Бывали и мы лебедями! Баба Рая тоже встаёт, тоже проходит по комнате, как ей кажется – замечательно. Все трое смеются. БАБА РАЯ. Не мучь ребёнка. Как бы она ни ходила, она это всё равно лучше нас делает! МАМА. У неё конкурс красоты. БАБА РАЯ. Ой! Да я б нашей девочке и так все призы дала! Даже если б она только на сцену вышла и просто постояла! Такая она у нас замечательная! Юная, стройная! ЛЕНА. Вы не объективны, баба Рай. Там знаете сколько таких будет – юных и стройных! БАБА РАЯ (грустно). Знаю… У меня тоже, небось, свой конкурс красоты был… ЛЕНА. Когда? МАМА. Как? БАБА РАЯ. А в 41-ом. В августе… Когда на фронт попала. ЛЕНА. На фронте – конкурс красоты? БАБА РАЯ. Ну, это так… Метафора. Заявление с подружкой подали, я год скрыла – написала 18 лет. И скрыла, что отец – враг народа. И Зинка поклялась, что никому не скажет. А то думала – не возьмут. Взяли. Отправили… на фронт. А там – распределение по частям. Командир нас в первый же день в шеренгу выстроил и как пошёл крыть! «Дуры вы! Шалавы! (И всякие другие слова). Дома не сидится! Приехали хахалей себе искать (ну, тут он тоже другое слово-то употребил – вместо хахалей, не при ребёнке будь сказано). Жизни не жалко – лишь бы к мужикам поближе! Глаза ваши бесстыжие!» Верите, из всего строя одна я заплакала. Так мне обидно это показалось – я же Родину шла защищать. Остальные, гляжу, девки стоят ухмыляются, переминаются с ноги на ногу. Командир орать перестал, подошёл, отдал мне хлеб на всех: «На, говорит, ты распределять будешь. Ты тут самая лучшая». Ну, а на другой день начался настоящий конкурс красоты! Из разных частей стали командиры приезжать – подбирать себе в штаб – секретарш, сотрудниц. Пройдут вдоль строя, оглядят. Кому какая понравится – такую и берут. Мы с Зинкой попали вместе – в пехоту. Начальник этого штаба на неё запал. И меня взял, поскольку ему две нужны были, а Зинка за меня попросила. Ну и пошли – военные будни. ЛЕНА (в зал). Мы с мамой почувствовали материал для сочинения. МАМА (Бабе Рае). И как там тебе было-то? На фронте? БАБА РАЯ. Да как было? Отступали, наступали. Спали вповалку, шинелями укрывались. Зинка-то себя не блюла. А до меня никто пальцем не касался. Это я ей не в осуждение. Она ж уже женщина была. А я – девушка. И мужики честные вокруг попались. Вот если, скажем, надо мне вымыться посреди леса. Они спиной ко мне станут, плащ-палатки с четырёх сторон руками натянут – ждут, пока вымоюсь. Даже не пошутит никто, ни слова какого… скоромного, ну, там «спинку дай потру». Не было. МАМА. Что ж, за всю войну так никого и не полюбила? Из стольких- то мужиков? БАБА РАЯ. Ой, Кать. Мне этой любви до войны хватило! Я ж из-за своей любви отца потеряла. В парке Горького познакомилась с военным. Мне - 16. Ему - 22. Лейтенант НКВД оказался. Отец как узнал! «Прекращай с ним встречаться и всё тут!» А он уж так ухаживал. А я уж так влюблена была. Порвала, можно сказать, по-живому. А парень, видно, понял – почему. Затаил. Ну, и… через три месяца отца, как врага народа… У меня на любовь после этого очень аллергия была. Так и вторая любовь у меня из-за отца же не получилась. ЛЕНА. На фронте? БАБА РАЯ. На фронте. ЛЕНА. А он кто был? БАБА РАЯ. Большой он был начальник. Командующий армией. Фамилию не скажу. МАМА. А как – как познакомились? Баба Рая встаёт, выходит на середину сцены. БАБА РАЯ. Да заняли мы одну деревню. Под горкой в низинке ещё бой шёл, а мы уже, считай, свою задачу выполнили, штаб в избе разместили, я вышла местность осмотреть. Красиво, девки! За деревней – поле, всё в цветах, за полем – река. Я пошла цветы собирать. Вспомнила, как мы с мамой в детстве на даче ходили… Углубилась. И тут на дороге машина тормозит. Генерал с шофёром выскакивают. На сцене появляются Мужчина и Парень. МУЖЧИНА. Стой! Не шевелись! БАБА РАЯ (Лене и Маме). Я встала, как вкопанная. МУЖЧИНА. Не бросай цветы!.. Видишь, проводки из земли торчат? Это мины. Ты на минном поле. Давай аккуратненько обратно. БАБА РАЯ (Лене и Маме). Я эти проводки-то видела. Ну, перешагивала и всё. И шла себе. Когда не знала. А как он сказал – стою, пошевелиться не могу. Ноги – чугунные – к земле приросли. МУЖЧИНА. Давай, девочка, не бойся. Только внимательно. Перешагивай. Всё получится. Иди. БАБА РАЯ (Лене и Маме). Так он это сказал уверенно, что я послушалась, пошла. Надёжность в нём какую-то почувствовала. Мол, если говорит, что всё получится – значит, так оно и будет. Баба Рая аккуратно, в полной тишине, идёт к Мужчине, иногда на него взглядывает.