трех улицах от центра, в дальнем западном конце поселения. Никакой вывески, только вставленная в оконную раму, деревянная табличка, на которой было вырезано изображение чего-то похожего на пьяную лошадь. И ни в одном из окон не было стекол.

Изнутри пробивался свет и хохот. Большую часть чужаков отпугнуло бы отсутствие вывески и фонарей над входом. Это была скорее таверна, а не постоялый двор. Мэт сомневался, было ли там что-то еще, кроме пары тюфяков в задней комнате, которые можно было бы занять за медяк. Это было место для отдыха местных трудяг. Раз был уже вечер, многие из них уже должны были собраться внутри. Это было место, где можно пообщаться и расслабиться, выкурить трубку табака с приятелями или сделать пару бросков в кости.

Мэт улыбнулся и спешился. Затем он привязал Типуна снаружи к столбику.

Талманес вздохнул.

– Ты понимаешь, что они скорей всего разбавляют выпивку?

– Значит, нам придется заказывать вдвое больше, – ответил Мэт, отвязывая от седла несколько кошелей с деньгами и распихивая их по карманам кафтана. Он сделал знак солдатам оставаться снаружи и охранять лошадей. На вьючной лошади находился сундук с деньгами. В нем хранился личный золотой запас Мэта. Он бы не стал рисковать полковой кассой Отряда на ставках.

– Ну, тогда ладно, – сказал Талманес. – Но ты понимаешь, что мне нужна уверенность в том, что, добравшись до Четырех Королей, мы с тобой посетим пристойную таверну. Мне нужно подготовить тебя, Мэт. Ты теперь принц. И тебе следует…

Мэт поднял руку, заставив Талманеса замолчать. Затем он ткнул пальцем в коновязь. Талманес еще раз вздохнул, спешился и привязал лошадь. Мэт шагнул к входной двери, глубоко вздохнул и вошел.

Люди сгрудились вокруг столов. Их плащи были брошены на стулья или весели на гвоздях. Латанные- перелатанные жилеты были расстегнуты, а рукава рубах закатаны до локтей. Почему здесь все носят одежду, которая когда-то была очень приличной, а теперь вся в заплатах? У них полно овец, и значит должна быть шерсть для продажи.

Мэт не стал заострять внимания на этой странности. Люди играли в кости на липких столах, пили эль из кружек и шлепали по задницам проходивших служанок. Они выглядели изнуренными, у многих были запавшие от усталости глаза. Такое может быть только после тяжелой повседневной работы. Несмотря на утомление, зал был наполнен почти осязаемым гомоном, голоса накладывались друг на друга, рождая низкий, рокочущий гул. Всего несколько человек заметили появление Мэта, и пара из них нахмурились, заметив на нем отличную одежду, но основная масса даже не обратила на него внимания.

Талманес безмолвно последовал за ним, но он не был из тех, кто побрезговал бы похлопать по плечу худородного собеседника. Когда-то и он частенько посиживал в захудалых тавернах, хотя в последнее время нередко пенял Мэту за скверный вкус в выборе заведения. Так что Талманес, как и Мэт, быстро подсел к столу, занятому всего несколькими людьми. Мэт широко улыбнулся, и, сверкнув золотой монетой, отдал ее служанке, заказав выпивку. Это привлекло внимание и сидевших за столом и Талманеса.

– Что ты творишь? – зашипел Талманес, наклонившись к Мэту. – Хочешь, чтобы нас порезали, когда мы будем выползать отсюда?

Мэт только улыбнулся. За одним из соседних столов шла игра в кости. Правила были похожи на Кошачью Лапку… Или, так ее называли тогда, когда Мэта впервые учили в нее играть. Так же ее называли Третьей Жемчужиной в Эбу Дар, а в Кайриэне, как он слышал, ее называли Летящие Перья. Это игра замечательно подходила к задуманному им плану. В этой игре кости бросает только один игрок, остальные участники делают ставки за и против.

Мэт глубоко вздохнул и передвинул свой табурет к столу, шлепнув золотой кроной по деревянной столешнице, прямо в центр влажного пятна, оставленного кружкой с элем. Саму кружку держал в руках низкорослый мужик, почти растерявший всю свою седую шевелюру, а что осталось, свисало до самого воротника. Он едва не поперхнулся элем.

– Можно я тоже попробую? – поинтересовался Мэт у сидевших за столом.

– Я… Даже не знаю, сможем ли мы сделать равную ставку, – ответил мужик с короткой черной бородкой. – Милорд, – добавил он запоздало.

– Мой золотой против вашего серебра, – просто ответил Мэт. – Сто лет не играл.

Талманес, заинтригованный, тоже придвинулся ближе. Он видел, как Мэт проделывал этот трюк прежде, делая ставку золотом и выигрывая серебро. Удача Мэта лучше всего проявлялась при крупных ставках, и он всегда оставался в выигрыше. Иногда он умудрялся выигрывать, ставя золото против медяков. Это не приносило крупных барышей. Надо продержаться, пока окружающие не втянутся и не потратят все деньги или решат выйти из игры. После чего Мэт останется с кучей серебра и без соперников.

Но это не поможет. У армии куча денег, а им нужна еда, поэтому пришло время изменить тактику. Несколько человек поставили по серебряной монете. Мэт потряс кости и сделал бросок. К счастью, на костяшках выпало один и два. Очевидный проигрыш.

Талманес моргнул, и люди за столом посмотрели на Мэта, который выглядел расстроенным проигрышем. Чувствуя, что могут попасть в неприятности, они выглядели смущенными тем, что ставили против лорда, который вовсе не ожидал проигрыша.

– Глядите-ка, – сказал Мэт. – Похоже, что вы выиграли. Забирайте, – он катнул монету в центр стола, чтобы они поровну разделили выигрыш между собой согласно правилам.

– Попробуем еще раз? – сказал Мэт, делая ставку в две золотых кроны. На этот раз ставок было больше. Он снова сделал бросок и проиграл, едва не отправив этим Талманеса на тот свет. Мэт проигрывал и раньше – такое случалось даже с ним. Но чтобы два броска подряд?

Он катнул по столу две проигранные кроны и поставил на кон четыре. Талманес положил руку ему на плечо.

– Не хочу тебя обидеть, Мэт, – тихо сказал он. – Но может лучше остановиться. У каждого может не задаться. Давай допьем и купим всю провизию, что сможем, пока не стемнело.

Мэт только улыбался и смотрел, как растут против него ставки. Он даже выложил пятую крону, так много было желающих поучаствовать в игре. Он ничего не ответил Талманесу и сделал бросок, снова проиграв. Талманес застонал, потянулся и выхватил кружку у служанки, которая, наконец, принесла заказ Мэта.

– Ну, не дуйся, – тихо посоветовал ему Мэт, взвешивая кошель в руке, и тоже взял кружку. – Все идет по плану.

Талманес выгнул бровь и опустил кружку.

Мэт пояснил.

– Я могу проиграть, если захочу. Если так нужно для дела.

– В каком деле нужен проигрыш? – недоумевал Талманес, глядя, как игроки спорят, как лучше делить золото Мэта.

– Погоди, – Мэт сделал глоток эля. Он был сильно разбавлен, как и опасался Талманес. Мэт вернулся к игровому столу, отсчитывая новые золотые.

Шло время, и вокруг стола собиралось все больше людей. Мэт не забыл выиграть пару ставок – так же, как должен был проиграть, если бы ему везло всю ночь, просто чтобы не вызвать подозрений из-за слишком долгого невезения. Так, ставка за ставкой, все деньги из его кошельков перекочевали в руки его противников. Вскоре таверна примолкла, все сгрудились вокруг Мэта, ожидая своей очереди сделать против него ставку. Сыновья и приятели сбегали и притащили своих отцов и родственников в «Пьяного Мерина», как называлась таверна.

В один из перерывов, когда Мэт поджидал очередную кружку эля, Талманес оттащил его в сторонку:

– Мэт, мне все это не нравится, – тихо заявил его жилистый приятель, склонившись к нему. Из-за стекавшего пота он давно уже стер пудру с выбритого лба, оставив чистую кожу.

– Я же сказал тебе, – Мэт сделал глоток водянистого эля. – Я знаю, что делаю, – толпа вокруг радостно закричала, когда один из игроков разом опорожнил три кружки подряд. Воздух пропитался запахом пота и мутного эля, пролитого на деревянный пол и растертого ботинками пришедших с пастбищ посетителей.

– Ничего подобного, – ответил Талманес, оглядываясь на веселящуюся толпу. – Ты можешь тратить свои деньги как пожелаешь, пока у тебя остается хоть монетка, чтобы купить выпивку и мне. Но меня