мистера Харпера во время выходных. В противном случае кое-кто может оказаться рядом с ним.
— Ему ничто не угрожает, — вмешался Лейси, присоединившийся к ним. — Никто его и пальцем не тронет.
Карр вернулся в свой офис заметно посвежевшим.
— Удалось немного поспать? — спросил Лукас. — Ты выглядишь лучше.
— Три или четыре часа. Генри уговорил меня, — сказал шериф. В его голосе слышалось чувство вины, смешанное с удовлетворением. — А мне бы не помешало проспать целую неделю. Вы разобрались с Харпером?
— Он арестован, — кивнул Лукас.
— Хорошо. Хочешь позвонить Дэну?
Дэн Джонс был идеальным двойником директора средней школы.
— Мы братья-близнецы, — сказал он, — Боб занялся образованием, а я — журналистикой.
— Дэн был бейсбольной звездой штата, а Боб — футбольной. Я помню, как вы на пару все здесь крушили, — сказал Карр, и его лицо оживилось.
«Ему нравится вспоминать прошлое», — подумал Лукас.
— Славные дни, — подтвердил Дэн. — А вы играли? — спросил он у Лукаса.
— В хоккей.
— Ну да, вы же из Миннесоты, — с улыбкой сказал Дэн. — И все-таки чего ты хочешь, Шелли?
Пока Карр рассказывал о Харпере, Джонс делал быстрые записи в репортерском блокноте.
— Мы не хотим вводить тебя в заблуждение, — чуть более официально заговорил шериф. — Мы не утверждаем, что Харпер убил Лакортов. Более того, нам известно, что он этого не делал. Но во время расследования убийства мы узнали о существовании группы, которая занимается детской порнографией.
— И вы полагаете, что это связано между собой?
— Да, вполне возможно. Если ты будешь двигаться в этом направлении, ты на правильном пути, — заверил его Карр.
— Если быть до конца откровенным — тут уже не до шуток, — мы хотим надавить на других членов группы педофилов, кем бы они ни были, — сказал Лукас. — Нам нужен скандал, но не говорите об этом прямо. Мы рассчитываем, что Харпер решит заключить соглашение, чтобы выйти на свободу или смягчить приговор. Вы очень поможете нам. Но нужно представить это как слух.
Климпт покопался на своем столе, нашел порножурнал из Милуоки и сказал:
— Можете упомянуть об этом, но вам не следует прямо говорить о его содержании.
Он передал журнал редактору. Джонс отшатнулся.
— Иисус Христос на костылях, — пробормотал он, потом опомнился и посмотрел на Карра. — Извини, Шелли.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — запинаясь, ответил тот.
— Дерьмовое воспроизведение, — сказал Джонс, разглядывая журнал. — Это похоже на туалетную бумагу.
— Причем в самых разных смыслах, — согласился шериф. — Так как насчет статьи? Вы сумеете помочь нам?
Джонс встал.
— Проклятье, да! Арест Расса Харпера — это серьезно. Ассошиэйтед Пресс ухватится за такое известие, а я постараюсь добраться до Милуоки и Сент-Пола. Конечно, все возмущены. Я разговаривал со стариком Донахью…
— Донахью владеет газетой, — пояснил Климпт Лукасу.
— …о дополнительном тираже с материалом о Джоне Мюллере. А теперь еще и это. Я встречусь с шефом сегодня же, посмотрим, сумеем ли мы дать статью в утреннем воскресном выпуске. Мне потребуется постановление об аресте Расса.
— Оно у нас с собой, — сказал Карр, передавая ему копию.
— Благодарю. Согласится Донахью на дополнительные выпуски или нет, но по радио мы дадим материал через полчаса. А через час весь город будет знать об этом.
Когда Джонс ушел, шериф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и спросил:
— Думаешь, мы чего-нибудь добьемся?
— Чего-нибудь — наверняка, — сказал Лукас.
Глава 16
Уэзер Каркиннен сбросила хирургический костюм в ящик с грязным бельем и встала под душ. Соски немного болели, и она потерла их, не понимая, что происходит. Потом она догадалась: щетина. Дэвенпорт целый день не брился. Когда она пришла к нему в ванную, щетина у него была как у дикобраза.
Женщина рассмеялась: она не чувствовала себя так хорошо уже несколько лет. Лукас оказался очень энергичным любовником. Впрочем, иногда он становился удивительно нежным, словно боялся причинить ей боль. Сочетание получилось неотразимым. Вытираясь шершавым больничным полотенцем, она вновь подумала о том, что произошло в ванной комнате: никогда прежде она не была так изобретательна. Бутылка вина, соскальзывающий на пол халат…
Уэзер вновь рассмеялась, и ее смех эхом прокатился по отделанной кафелем душевой кабинке для хирургов.
Она уходила в спешке: было уже почти шесть тридцать. Лукас сказал, что с Харпером все будет закончено к шести или семи. Возможно, они смогут пообедать в Хейуорде или в одном из заведений на озерах Тил или Лост-Ленд. Там очень хорошие рестораны.
Уэзер вышла из раздевалки и остановилась у поста медсестер, чтобы посмотреть список операций на завтрашнее утро. Обычные люди думают, что хирурги работают не чаще раза в неделю или даже в две недели, и то лишь после тщательного изучения пациента. На самом деле им приходится оперировать ежедневно, а иногда даже по два или три раза в день, почти не зная больного. У Уэзер была хорошая репутация в Нортвудсе, а теперь о ней знали и в соседних округах. Иногда ей казалось, что врачи устраивают настоящий заговор, чтобы не давать ей передохнуть.
— Чарли Деннинг, операция на пальце ноги, — сказала она. — Он едва может ходить, поэтому нужно встретить его у машины с инвалидной коляской. Его привезет жена.
Они прошлись по всему списку, Уэзер чувствовала, что старшая медсестра оценивающе смотрит на нее, еле сдерживая улыбку. Все знали, что Дэвенпорт ночует в ее доме, правда непонятно, в каком статусе, и Уэзер подозревала, что сегодня некоторые сестры поняли, в каком именно. Но ей было все равно.
— …вероятно, придется ее помыть, и я хочу, чтобы вся область была выбрита. Сомневаюсь, чтобы она сама хорошо с этим справилась, ей уже немало лет, а мне нужно иметь свободный доступ.
Их семьи общались, и хотя Уэзер была на десять лет моложе медсестры, они тоже дружили. Наконец они просмотрели список до конца, и Уэзер пошла к выходу, но, дойдя до двери, не выдержала и вернулась.
— Неужели это так очевидно?
— Да, очень заметно, — ответила сестра. — Другие девушки, которые его видели, говорят, что он симпатичный мужчина.
Уэзер рассмеялась.
— Мой бог! Маленькие городки, как я их люблю!
Она снова направилась к двери.
— Только не замучайте его, доктор, — крикнула ей вслед сестра.
Выходя на улицу, Уэзер продолжала улыбаться.
