— Подождите. Пойдемте на кухню.
Они последовали за ним в коридор и через гостиную прошли на кухню. Маклейн направил инвалидное кресло к пластиковому помойному ведру, стоящему рядом с задней дверью, снял крышку и принялся вытаскивать бумагу.
— Посмотрите, вот обрезки последних оригиналов. Я кладу фотографию в лазерный принтер, сканирую ее и вставляю в журнал. А потом уничтожаю исходный материал. Смотрите, что остается. — Он показал Лукасу полоски блестящей бумаги — кусочки фотографии, снятой «Полароидом». — И вот еще.
Лукас посмотрел на обрезок — часть снимка обнаженной женщины, сидящей на восточном ковре. Маклейн передал ему еще несколько фрагментов, и теперь Лукас смог увидеть всю фотографию. Женщина занималась оральным сексом с мужчиной. Как и на фотографиях Джима Харпера, были видны только бедра и колени партнера. Маклейн бросил на пол разорванную коробку от пиццы и достал из ведра еще несколько полосок.
— А что с копиями, полученными на лазерном принтере? — спросил Лукас.
— С ними я поступаю точно так же, — сказал Бобби.
— Зачем ты их разрезаешь?
— Я не хочу, чтобы мусорщики нашли порнографические снимки и позвонили Домьеру, — ответил Маклейн.
— И ты ничего не оставляешь себе? — спросил полицейский из отдела нравов.
Маклейн оторвался от изучения содержимого помойного ведра.
— Послушайте, когда насмотришься на все это, оно превращается для тебя в марки по двадцать девять центов. К тому же люди, которые это присылают, иногда весьма агрессивны, поэтому я не хочу оставлять у себя конверты с адресами или сами фотографии. Мне не нужны неприятности.
— Ладно, — сказал Лукас и бросил обрезки фотографий Маклейну. — Так ты говоришь, что никогда не видел парня, который снимал этого мальчика?
— Это правда. Люди присылают мне письма, в некоторых лежат фотографии. И если их можно использовать, я вставляю текст и снимок в свой журнал. Вы удивитесь, когда узнаете, насколько отвратительные фотографии присылают чаще всего.
Они задали Маклейну еще несколько вопросов и вернулись к машине Лукаса, захватив все четыре экземпляра журнала.
— Мы выполнили свою задачу? — спросил Домьер.
— Ты все делал правильно, но я чувствую себя обманутым, — сказал Лукас. Он включил верхний свет в машине, снова открыл журнал и принялся изучать снимок. — Если принимать во внимание то, как разворачивались события: убит мальчик, затем в руки Лакортов попадает его фотография — я был уверен, что на ней есть нечто важное. Но тут ничего нет. Ничего.
Не слишком четкое изображение торса мужчины и юноша на заднем плане.
— Может быть, ты сумеешь выяснить, какой длины у него пенис, а потом начнешь работать с линейкой, — сказал Домьер с каменным лицом. — Скажем, будешь заходить в мужские туалеты.
— Неплохая идея. Почему бы тебе не присоединиться ко мне?
Лукас вырвал страничку с фотографией, сложил ее и засунул в карман куртки, а сам журнал выбросил на парковку.
— Проклятье! Я рассчитывал на большее.
Глава 15
Лукас гнал автомобиль с максимально возможной в темноте скоростью, но к югу от Грин-Бей попал в сильный снегопад. Порывы ветра бросали на ветровое стекло крупные хлопья влажного снега. На окраине Грин-Бей он притормозил возле «Макдоналдса», купил чизбургер, кофе и поехал дальше. К западу от Парк- Фоллза, на окружной автостраде F, он увидел два легковых автомобиля и пикап, стоящие посреди дороги, и сбросил скорость.
Мужчина в арктической парке знаком предложил Лукасу ехать дальше, но он остановился и опустил окно.
— Есть проблемы?
Лицо человека, обрамленное мехом капюшона, казалось маленьким: Лукас смог разглядеть лишь один глаз. Мужчина показал на группу людей на заснеженной обочине.
— Там олень. Он шел по шоссе, словно не понимал, где находится. И все время падал. Наверное, он истощен.
— Я полицейский, у меня есть пистолет.
— Мы собираемся связать его, отвезти в город и накормить. Это олененок.
— Удачи вам.
Метель усилилась, когда Лукас пересек границу между округами Прайс и Линкольн. В городе, в свете уличных фонарей, крупные снежинки превращали все вокруг в яркую рекламу Рождества.
Войдя в дом Уэзер, он обнаружил, что она играет с Климптом в кункен. [16]
— Как все прошло? — спросил следователь и бросил карты, даже не взглянув на них.
— Мы нашли снимок, но это ничего не дает, — ответил Лукас.
Он вытащил из кармана вырванный из журнала листок и передал Климпту. Тот развернул фотографию, посмотрел и сказал:
— Что ж, теперь мы знаем, что он белый.
Лукас покачал головой. Уэзер потянулась к листку, но Климпт отвел ее руку в сторону.
— Не для леди.
— Поцелуй меня в зад, Джин, — сердито ответила Уэзер.
— Да, мадам, как скажете, — хохотнул следователь и вернул фотографию Лукасу. — Ты будешь ночевать здесь?
— Да. Но я бы хотел отвезти Уэзер в такое место, о котором никто не знает.
Она хлопнула по коленям.
— Правильно, решайте все за меня — я всего лишь лампа.
Климпт посмотрел на нее и вздохнул.
— Проклятые феминистки. Можете поехать ко мне, — предложил он Лукасу.
— Через десять минут об этом станет известно всему городу, — возразила доктор. — Все знают мою машину и твое расписание. Если в твоих окнах будет гореть свет, в то время как ты должен находиться на работе, кто-нибудь обязательно позвонит в полицию.
— Да.
— Пока кто-то из вас остается здесь, со мной все будет в порядке, — сказала Уэзер, переводя взгляд с одного на другого.
Когда Климпт уехал, Уэзер взяла Лукаса за воротник, поцеловала и велела:
— Покажи фотографию.
Он вытащил ее из кармана куртки и протянул Уэзер.
— Впечатляет, — сказала она, рассмотрев снимок, и покачала головой. — У меня около тридцати пациентов плотного телосложения, похожих на этого. Как можно его узнать? — Она снова тряхнула головой. — Нет, я ничем не смогу тебе помочь.
— Это меня добивает, — Лукас провел ладонью по волосам. — Мы должны найти способ как-то ускорить расследование. Я думал, на фотографии что-то есть и если даже нельзя установить личность мужчины, то мы обнаружим хоть какую-то подсказку.
— Послушай-ка, — начала Уэзер, ткнув фотографией в сторону Лукаса. — Джим Харпер занимался запретным сексом, и я не верю, что Расс не знал об этом. Если кого-то шантажировали, то этим занимался
