– Подарила, – гордо приосанилась Лилька. – Цепочка, сердечко – из платины. Ну и брюлики – натурально! Специально для меня заказывала – там надпись сзади была: «Л. от М. – расти большая!» А толкнула за двести баксов – деньги нужны были… А что толкнула – так ведь она меня спалить хотела, гадина! После этого – какая любовь?

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Олег, щелкнув «паузой». – Еще раз и повнятнее.

Да, закончилась та идиллия нехорошо. Дамочка целыми днями пропадала черт-те где, а по местному каналу в это время сообщали, что кто-то «мочит» людишек направо и налево. Лилька дамочке оказывала услуги разные и даже две гранаты притаранила – у рыбака выменяла на раз в положении «а-ля краб». Под конец дамочка ширнула Лильку каким-то хитрым снотворным и умелась восвояси. А когда Лилька очнулась, то обнаружила, что посреди комнаты торчит двадцатилитровая канистра, наполненная бензином, и повсюду валяется пакля. Недолго думая, химическая дева быстренько удрала из нехорошей усадьбы и на пару недель укатила в деревню к тетке – отсидеться…

– Занятная история, – задумчиво протянул Олег. – Занятная… Хотя местами ну очень неправдоподобная. Ну да ладно – это мы разберемся… А теперь – словесный портрет.

– А вот – на меня смотри, – приосанилась Лилька. – Она на меня очень похожа. Бабуська та, с Вавилова, нас запросто путала. Только она чуток постарше. И того… она как будто из благородных. Ужимки, там, повадки – в общем, фифочка еще та.

– Ну, спасибо, – похвалил Олег. – Поехали – мы тебя подвезем до «Стеклотары». Ближе небезопасно – Федот еще не отошел, может общагу поднять. И вот что: если мы ее фото найдем, потом Петя к тебе подъедет, покажет. Ты уж с ним поласковее – я тебя очень прошу…

В течение последующих двух суток Олег по своим каналам каким-то образом проверял сказку, рассказанную порочной девой, а бывшие опера через старые связи подсели на милицейскую базу данных на предмет поиска «личности», похожей на Лильку.

Результат не заставил себя ждать: в архиве обнаружили пятилетней давности ориентировку по всероссийскому розыску некоей Алины Страубергис, пропавшей без вести без какого-либо криминала (просто ушла из дома и не вернулась). И не то чтобы она была как две капли воды похожа на Лильку – просто типаж тот же: стройная, златовласая, зеленоглазая, личико чуть скуластенькое. Очень симпатичная, хотя в глазах, даже на милицейском фото, явственно проглядывает какая-то нездоровая чертовщинка.

Свозили фото Лильке – опознала мгновенно. Точно, она – никаких сомнений. Прокатились на Вавилова: бабулька тоже опознала, за пятьдесят рублей всего, хотя полагаться на ее опознание особо не стоило – подслеповатая все же. Съездили по адресу матери пропавшей без вести, указанному в ориентировке: мать оказалась несколько не в себе, наорала на дознавателей самодеятельных и чуть не кобелями затравить хотела. Спросили соседей, те сказали – точно, пропала, черт знает когда. Вот вам и результат…

– Это тупик, – уныло констатировал Олег. – Мы имеем сказку Лилькину, что будто бы она неделю жила с терминаторшей под одной крышей, ориентировку… и все. Еще вопрос – та ли вообще эта терминаторша? Зря только пятьдесят баксов потратили…

А вечерком того же дня, часиков в восемь, позвонил давешний Интернет-затейник и, грубо говоря, забил на завтрашний полдень «стрелку». Смотрели АОН – таксофон на левом берегу, опытный затейник оказался. Стращал, что выдаст такую информашку – все ахнут и выпадут в осадок. И не просто словесами побросается, а все подряд железно аргументирует. Выставил кучу условий, часть из которых Олег пытался переспорить – не вышло, затейник оказался не только опытным, но и упертым до чрезвычайности. Пришлось согласиться на все. В завершение затейник сказал – готовьте миллион, иначе не согласен…

– Так… А поехали-ка к Войтову, – решительно молвил Олег. – Надо крепко посовещаться…

Несмотря на то что договорились встретиться ровно в полдень, Караваев торчал на набережной с половины десятого. И вовсе не потому, что делать нечего, а дабы ситуацию контролировать и предотвратить какие-либо пакости со стороны контрагентов.

Впрочем, торчание сие Александру Николаевичу было не в тягость. Погода чудесная: тепло, по синему небу ползут ленивые облачка, солнышко ласково пощипывает за уши, тихие воды Белой вяло балуются с пригоршнями золотой листвы, скручивая из них затейливые поминальные венки уходящему лету. Так бы и сидел целую вечность, любуясь местными красотами и отдаляя по своей воле решающую минуту, когда потребуется собраться в комок, ощетиниться и показать, на что ты способен…

Александр Николаевич недаром мотался двое суток по окрестностям: местечко для встречи он выбрал как нельзя более удачное. Участок недавно отремонтированной набережной между причалом речного вокзала и павильоном игровых автоматов просматривался насквозь – спрятать засаду здесь было негде, и с обеих сторон был заблокирован грудами строительного мусора. То есть подскочить на машине прямо к скамейке, на которой восседал хранитель информации, скрутить его и бросить в багажник, возможным не представлялось. Даже при самом скверном варианте придется волочь метров сто, а то и поболее – в зависимости от того, в какую сторону потащат – к причалу или павильону. Вдоль набережной пролегает оживленная городская трасса, на обочине которой – с противоположной стороны от реки – располагается целый ряд круглосуточных ларьков – народу там куча, достаточно громко заорать, чтобы привлечь к себе внимание. С другой стороны, на самой набережной до вечера людей немного – немногочисленные праздные парочки удравших с лекций студентов да прогулочные пенсионеры с собачками. Если не орать да не драться, а тихо беседовать и скромно смотреть в полуоткрытый чемоданчик – вполне можно работать. Но самое главное, чем набережная привлекла Александра Николаевича, – это возможность осюрпризить контрагентов домашней заготовкой, на которую они вряд ли рассчитывали. В общем – понравилось нашему комбинатору тут. Аура здесь была какая-то такая… располагающая, что ли.

Эх, и удивился бы господин Караваев, скажи ему кто, что в этом самом месте, безотчетно ему приглянувшемся, два года назад его друга-недруга Марта «обули» на такую же сумму[30], которую сейчас надеялся получить он сам! Обули классически, переиграв прожженного авантюриста по всем пунктам. И что самое обидное – не какой-нибудь искушенный мастер интриг это был, суперразводной кидала, а самый что ни на есть заштатный архивариус, червь книжный, строящий свое базовое мировоззрение исключительно на основе проглоченной им в пыльном хранилище бездны пожелтевших страниц.

Да, если бы Александр Николаевич об этом узнал, он бы прыгал по причалу, как кенгуру, и бил себя ногой в грудь, взахлеб хваля свою прозорливость, тонкость расчета, чутье свое феноменальное и так далее. И наверняка расслабился бы и утратил бдительность. Так что, оно и к лучшему, что не знал – теперь он просто сидел себе на лавочке, листал толстый журнал, мимолетно через плечо любовался видами и сосредоточенно анализировал детали предстоящей встречи, в красках представляя себе, как все это будет выглядеть…

Контрагенты явились ровно в полдень. Две «Волги» заехали на набережную с разных сторон и встали – одна у причала, вторая неподалеку от павильона игровых автоматов. В клещи взяли – бежать теперь некуда. Из машин вышли люди, встали рядышком, поедая взглядами одиноко торчавшего на лавочке клиента. Постояли, посмотрели, затем двое отделились от группы, образовавшейся у причала, и неспешно направились к Караваеву.

– Спокойно, спокойно – все идет, как надо, – пробормотал Александр Николаевич, с неудовольствием отмечая, что ладони его мгновенно вспотели, а сердечко забилось, как мотопомпа. А между тем все идет по плану: контрагенты условия блюдут. До означенного срока по набережной никто не шлялся (Караваев оговорил: замечу – сразу ухожу, останетесь, с чем были!); машины поставили на указанном расстоянии, идут двое, медленно, «дипломат» тащат, комплекции оба вполне договорной – если приспичит, задавит их в считанные секунды.

Пока двое приближались, Александр Николаевич «прокачал» обоих на скорую руку. Один – небольшого росточка, за тридцать, комплекции хоть и средненькой, но достаточно крепкий, на вид бывалый, держится уверенно. И «дипломат» – у него.

– Это «основной», – решил Караваев. – Надо держать с ним ухо востро – как бы пакостить не наладился…

Второй – совсем еще юноша, высокий, в очках, тоненький, как пожарный шланг, движения несколько заторможенные, как у любого офисного мальчугана, привыкшего большую часть времени проводить в кресле у компьютера.

– А это скорее всего – сын, – определился Александр Николаевич. – Такого тютю привлекать к столь