аккуратно раздвинул загодя надрезанную у самой земли сетку, змеей ввинтился в небольшое отверстие и исчез в кустах. В помеченном месте вытащил из зарослей ласты и маску с длинной трубкой, быстро экипировался и, цепляясь за гибкие ветки, плавно съехал по обрывистому берегу вниз.

Отметив краем глаза наличие нескольких удочек, торчавших из кустов противоположного берега в 150 метрах выше по течению, Директор без единого всплеска сполз в воду, хорошенько оттолкнулся и, выбрав достаточную глубину, со скоростью некормленого дельфина заработал ластами.

На одном дыхании преодолев под водой что-то около ста метров, пловец вынырнул у соседнего берега, неслышно просочился в кусты и растворился в набрякшей пурпуром листве.

Спустя некоторое время метрах в двухстах от места десантирования на узкое шоссе, прилегающее к автостраде, из кустов ловко выскочила серая «девятка» с незапоминающимися номерами. Приемисто прыгнув с места до сотни, мгновенно проглотила небольшой отрезок асфальта и, вырулив на автостраду, безболезненно влилась в стремительный железный поток, воняющий бензином и резиной.

Переодетый в цивильное платье Март с удовольствием рулил, прислушиваясь к мерной работе форсированного двигателя, поглядывал на часы и по привычке, на автопилоте, анализировал первый этап акции.

Восемь минут потрачено на выдвижение – от кабинета до автострады, предполагаемое время – десять минут, в запасе осталось две. Норма. Это первый пунктик в алиби – коль скоро в таковом вдруг возникнет надобность: если ехать от «Абордажа» до ближайшего моста, а потом оттуда пилить до предстоящего места происшествия, уйдет как минимум три четверти часа. Столько же потребно на возвращение.

Далее: прогулка за спинами курсантов и дерзкое форсирование Москвы-реки в опасной близости от рыбаков – это вовсе не мальчишество. Это второй пункт алиби. Если, не дай бог, что-нибудь пойдет наперекосяк, три десятка курсантов без тени сомнения присягнут на полиграфе, что по школьному двору во время занятий никто без надобности не шастал. И за надобностью не шастал – вообще никого не было. А ватага рыбаков, так же нимало не сомневаясь в собственной правдивости, подтвердит единогласно, что по реке в означенный час не плавало ничего крупнее окуня…

Преодолев пять километров автострады, «девятка» свернула на неширокое перпендикулярное шоссе, полого убегающее наверх, к Ленинским горам. Миновав мрачную пятиэтажную махину ДДТ (Дом детского творчества), Март ощупал взглядом приткнувшийся рядышком ресторанчик за высоким забором, проехал еще метров пятьсот и встал на обочине, в довольно длинном ряду авто, торчавших у большого магазина автозапчастей.

Несколько минут Директор сидел, любуясь через портативный бинокль резко вычерченной внизу автострадой, утопающей в пышном разноцветье осенней листвы. Красота-то какая! Серое лезвие магистрали рассекает золото и пурпур увядающих крон, чуть ниже серебрится на солнце пресловутая лента Москвы-реки. Сидеть бы тут целый день, жевать рабоче-крестьянские хот-доги с пивом да этюды набрасывать. Обзор просто великолепный! А на акцию отправить кого-нибудь другого – благо целый отряд исполнителей под рукой.

Март почесал нос и нервно зевнул. Нельзя посылать другого – посвящать посторонних, будь они хоть трижды «иксы», в эту деликатную ситуацию не стоит. Это его личное дело. Достаточно того, что два «икса» знают, что Директор неофициально убыл из Школы – теперь они, несмотря на свою сверхпроверенность и надежность, становятся нежелательными свидетелями…

Проверив трассу до границы зоны визуального контроля, Март убедился, что объект раньше положенного времени не появился, и приступил к работе. Отвалил спинку кресла, быстро переоделся в засаленный комбинезон, натянул патлатый парик цвета соломы и достал из поясной сумки макияжный набор. Поколдовав над лицом несколько минут, преображенный Директор полюбовался в зеркало на дело рук своих. Нехорош. Противен даже. Но ничего – пойдет. Для пущей страховки натянул на всклокоченную башку потрепанную бейсболку с длинным козырьком, на котором изображена неодетая грация с гипертрофированной грудью. И пошел гулять, сильно сутулясь и оттого как бы становясь меньше ростом.

Возле магазина было людно и суетно. У выставленных снаружи лотков прохаживались многочисленные покупатели: спорили, ругались, чего-то приобретали, тащили в свои машины и уезжали, чтобы уступить место вновь прибывшим хозяевам требующего ремонта железа.

Пройдя дальше, Март обнаружил у распахнутых ворот магазинного двора грузовую «Газель», в кабине которой скучал востроглазый мужчинка среднего возраста, со вниманием наблюдавший за выходом из склада. Директор подошел, приоткрыл дверь – окно было задраено – и прокашлялся, желая сказать слово.

– Только с агрегатами вожу, – бросил хозяин «Газели», мазнув краем глаза по непритязательной фигуре, и потянул дверь обратно. – Пустых не беру.

– Твое дело, – согласился Март, ловко вставляя в щель голову и левое плечо – работать прямо с улицы было нельзя, левая половина «Газели» хорошо просматривалась от магазина.

– Ты че, дебил, – не понял?! – с ленивой злостью воскликнул водила, поворачивая голову налево и в буквальном смысле нос к носу сталкиваясь с нахальным «покупателем». Лицом к лицу – лица не увидать. Потом, если его спросят, как выглядело то чмо, что лезло настырно в кабину, водила сможет определенно вспомнить лишь длинные нечесаные патлы соломенного цвета и гигантские перси на козырьке бейсболки.

Бац! Март коротко и резко рубанул в подбородок, сильно сгибая левую руку в экономном крючке – маловато места, шибко не развернешься. Водила без звука выключился, мягким кулем оплыл на руль.

– Спи, моя радость, усни, – ласково пропел Директор, захлопывая левую дверь и проникая в кабину с противоположной стороны. Настороженно осмотрелся: хаотичная миграция толпы у магазина своего ритма не поменяла, четверо рабочих во дворе продолжали с ленивым упорством кантовать какой-то ящик в расшпиленный кузов «ЗИЛа». Норма.

Март завел двигатель, оттеснив бессознательного хозяина, перегнал «Газель» на противоположную сторону дороги и поставил на обочине. Включив нейтраль, попробовал, как будет катиться. Получилось довольно неплохо – единственно, уклон в этом месте крутоват, придется поторопиться, чтобы прибыть на место раньше и все успеть.

Поставив машину на ручник, Директор оставил двигатель включенным, прогулялся к своей «девятке» и перегнал ее на противоположную сторону, пристроив в хвост «Газели». Затем уселся в кабину грузовичка и принялся ждать, поглядывая в бинокль на серевшую внизу автостраду.

Кортеж, состоящий из трех черных «Саабов» при номерах с разницей в единицу, возник в видимой части автострады спустя 18 минут. Объект особой пунктуальностью не отличался – он опаздывал почти на четверть часа.

Водила «газельный» замычал и принялся елозить носом по баранке.

– Извини, братишка, не думал, что этот парень так задержится, – пробормотал Март, крепким щелчком в подбородок отправляя бедолагу обратно в край безмятежного забвения. – Счастливо покататься…

Сняв «Газель» с ручника, Директор выскочил наружу и захлопнул дверь. Грузовичок медленно покатился под уклон, слегка цепляя правым передним колесом беленый бордюр и постепенно наращивая скорость. Март сел в «девятку», неторопливо, чтобы не привлекать внимания, обогнал «Газель», оторвался метров на двадцать и только тогда втопил до полика.

500 метров, отделявшие магазин от ДДТ, «девятка» проскочила за 15 секунд. Резко сбавив скорость, Март зарулил во внутренний двор, огороженный лишь шпалерами вездесущих акаций, и заглушил двигатель. Быстро натянул тонкие нитяные перчатки, извлек из багажника респиратор и баллон с распылителем и запер все двери – на всякий случай.

Мгновенно вычленив из малочисленной стайки скучавших на скамейках ребятишек самого отъявленного хулигана – рыжего, конопатого, с торчащими ушами и спрятанным за спиной окурком (предательский дымок вьется!), подозвал к себе и, вручив полтинник, посулил:

– Я приду через пять минут. Если за это время к машине никто не подойдет, получишь еще столько же. Ясно?

Плохиш вытаращил глаза, часто закивал и полтинник принял. Март развернулся и, изображая кривобокость, припустил хромой трусцой к парадному подъезду, натягивая на ходу респиратор.

Миновав малолюдный вестибюль и два лестничных пролета, по которым негусто перемещалась сонная