врагом».

Монах сказал: «Это не твоя вина. Этот мир никогда никому не позволяет жить мирно, тихо, молитвенно. Нужно отвергнуть его; это мир сплошных грехов и сплошных грешников. Ты что, думаешь... все великие основатели религий отвергли мир — разве они были дураки? Откажись от этого мира! Идем со мной!»

Логика была ясной. Очень легко сбросить ответственность на плечи других людей: мир неправ, вы совершенно правы, но что же вам делать, если весь мир неправ и заводит вас на неверные пути? И отовсюду идет побуждение делать неправильно.

Монах убеждал его: «Иди ко мне. Я собираюсь в Гималаи. Живи тихо в пещере — никто не будет раздражать, и гнев исчезнет. Как ты будешь гневаться, когда нет никого другого, кроме тебя?» Это так убеждало, и так лестно было думать: «Это не я был неправ, это весь мир неправ. Вот почему все великие религиозные учители отвергали его, уходили в уединение, в изоляцию. Если уж они не справлялись с этим миром... Я человек маленький, где же мне справиться с ним?» Так он отверг мир и ушел в лес.

Сидя под деревом, он чувствовал себя очень хорошо; он думал, что это правильно: «Те, кто отверг мир, узнали вечный покой». И как раз в этот момент ворона сверху обгадила его. Вы можете отвергать мир, но среди ворон тоже бывают монахи, которые отвергли мир и живут в горах...

Он тотчас же вскочил! Он очень разозлился, совсем забыл об отречении и принялся швырять камни в ворону. Мастер, который привел его, вышел из своей пещеры и спросил: «В чем дело?»

И он разозлился на мастера: «Дело в вас, да! Вы говорили, чтобы я отверг мир, и гнева не станет. И я сижу здесь тихо, ничего не делаю, никакой провокации с моей стороны — а ворона прилетает и гадит на меня!»

Мастер, который привел его, задумался; он привел очень опасного человека, который может разгневаться в любой миг, по любому поводу. И он сказал: «Лучше... прости меня за то, что я предложил тебе идею отречения. Возвращайся в мир».

Человек сказал: «Я не могу вернуться в мир. Я настрадался там довольно, и я страдаю здесь. Я намерен покончить с собой!»

Мастер сказал: «Дело твое, но я не советую этого, потому что не хочу брать на себя ответственность». Человек ушел. Как раз поблизости была деревня, и он собрал дров для своего погребального костра на берегу реки.

Жители деревни сбежались полюбопытствовать: «Что происходит, что ты делаешь?»

Он сказал: «Я собираюсь покончить с собой. Я подожгу эти поленья и прыгну в огонь, заживо. Довольно так довольно — я увидел мир, я испытал отречение. Теперь единственное, что осталось, — это посмотреть, можно ли со смертью получить покой!»

Деревенские сказали: «Твоя идея, наверное, правильная, но сделай одолжение: не разжигай свой погребальный костер здесь, ведь когда ты загоришься... Мы, бедные люди, живем здесь. Будет зловоние, и дым попадет к нам в хижины. Ты не ушел бы куда-нибудь в другое место?»

Теперь он действительно разгневался. Он произнес: «Это странный мир. Они не дают жить, они не дают умереть! Я не могу даже выбрать место для своей смерти!»

Если вы начинаете думать таким образом — что ответственны другие, что проблема в мире, проблема в других людях, — значит, вы смотрите из самой неправильной перспективы. У Чжан Чо перспектива абсолютно верная, когда он говорит: Не существует препятствия житейским обстоятельствам человеческой судьбы: «Нирвана» и «Рождение и смерть» — в равной мере иллюзии.

Он говорит, что люди полагают, что когда они достигнут нирваны, то не будет ни рождения, ни смерти, ни страданий, ни проблем. Нирвана, по их разумению, — это просто золотой рай. Но нирвана, как ее представляют невежественные люди, не может быть истинной нирваной; потому Чжан Чо и ставит «нирвану» в кавычки.

Он не имеет в виду реальное состояние нирваны; он подразумевает представление невежественных людей о нирване. По своему неведению, они тоже размышляют о нирване, но это не может быть истинная нирвана. Их нирвана, их рождение и смерть — в равной мере иллюзии. Когда они выйдут за пределы всех иллюзий, то обнаружат пространство, которое Будда называет нирваной. Это вовсе не то, что они думали.

Это обычно происходило почти каждый день в жизни Гаутамы Будды, поскольку он был первым человеком, использовавшим негативный термин для обозначения высшего состояния... В Индии джайны используют для высшего состояния слово кайвалья. Это означает — быть абсолютно одиноким в своем чистом сознании; вот такое понятие свободы. У индуистов есть слово мокша, которое по существу означает абсолютную свободу. Все это позитивные термины. Будда, возможно, единственный во всей истории использует для обозначения высшего состояния слово негативное. Нирвана означает ничто, пустоту. Буквально это слово переводится как «затухание свечи».

Когда вы тушите свечу, что остается? Просто темнота... Темнота? Люди хотят обрести вечный свет, а не вечную темноту. Люди хотят быть частью рая со всеми удобствами и роскошью, которых они лишены здесь; они не желают входить в состояние пустоты. Люди хотят стать богами; они не желают становиться просто чистым ничто.

Поэтому каждый день люди говорили Гаутаме Будде: «Если ты будешь и дальше пользоваться словом «нирвана», никто не последует за тобой; ибо кому нужна пустота, кому нужно ничто, кому нужна вечная темнота?»

Будда говорил: «То, чего вы хотите, — от вашего неведения. Это из вашей неосознанности приходит желание. Поэтому ваш рай, ваши небеса, ваша мокша есть ни что иное, как проекции вашего неведения. Все, что я говорю, — это просто отрицание ваших проекций.

Под пустотой я подразумеваю, что всего того, что вы представляете себе, там не будет, а то, что там будет, — ни вам представить, ни мне описать. Я имею в виду, что всего того, что вы считаете удобствами, роскошью, удовольствиями, счастьем, там не будет, а то, что там будет, вам даже и во сне не снилось. Потому я пользуюсь словом «ничто». Просто чтобы отрицать вас!

Я не говорю о негативном состоянии. Я говорю о самом позитивном состоянии, но это позитивное состояние за пределами выражения, за пределами слов. Так что единственный способ — это отрицать вас. Если вы сможете понять, что ваш ум, ваше Я, ваша личность — все это пропадет... если вы сможете принять эту потрясающую идею вступления в абсолютно неведомый мир, только тогда вы вкусите нечто от медитации. И, в конечном итоге, сможете вкусить то, что я называю нирваной, просветлением, озарением.

Употребить слово «нирвана» было чрезвычайно мужественно с его стороны. Люди хотят осуществления своих желаний — им нужны утешения, им нужен опиум, им нужны замечательные возможности — ради этого они готовы поститься, готовы придерживаться аскезы, готовы делать любого рода глупости, какие вы только потребуете, — в надежде, что это лишь вопрос нескольких дней, а после этого... вечный карнавал, цирк, кино, любовные утехи. Подспудно, в их бессознательном, есть такие проекции. Будда отрубает эти проекции одним взмахом меча. Он говорит: «Ничего из всего этого вздора! Вы приобретаете вечный покой, безмолвие и безмятежность — которые ближе всего можно выразить словами пустота, ничто, затухание свечи, нирвана». И я понимаю, что он был прав.

Людей нельзя поддерживать в их иллюзиях. Они прожили миллионы жизней в своих иллюзиях, а религии продолжают поддерживать и питать эти иллюзии: «Вы получите это, вы получите то. Именно те самые желания, которые вам не удалось удовлетворить здесь, вы сможете удовлетворить там, в высшем состоянии».

Это очень опасная игра, а священнослужители разыгрывают ее со всем человечеством. Такие священнослужители есть уродливейшая профессия, величайший обман, величайшее жульничество.

Будда — великий противник духовенства. Он решительно против всех тех людей, которые стараются переубедить вас.

Мне припомнилось... Однажды я ехал в университет, и красивая женщина помахала рукой, чтобы я остановился; я остановил машину. Она приблизилась и протянула мне прекрасный буклет. На лицевой стороне буклета был изображен очень красивый дом на берегу океана, а на другой стороне — дремучий сосновый лес. И надпись на картинке: «Хотите иметь такой дом?»