встающих над линией южного горизонта. Затем появились легко опознаваемые надстройки, принадлежащие голландскому крейсеру «Де Рейтер».

— «Де Рейтер» на расстоянии 28 тысяч метров (около 20 миль), — доложил Ивата. — Идет на сближение!

Я оглянулся. Тяжелых крейсеров еще не было и в помине. Только куча транспортов, сгрудившихся за нашей кормой.

— Приготовиться к открытию огня! — приказал я. — Цель — головной корабль вражеской колонны!

На корабле внезапно наступила полная тишина. Эсминец шел в свой первый бой!

Тишина была прервана криком старшины Ивата:

— «Нати» и «Хагуро» на горизонте!

Давно ожидаемые крейсера наконец величественно выплыли в восточную часть горизонта. Они были еще очень далеко, но я облегченно вздохнул и отметил время — 17:30.

Корабли противника внезапно повернули на запад и легли на курс почти параллельный нашему. Этот маневр противника тоже был не совсем понятен. Он же видел нашу колонну, но почему-то отказался идти прямо на нас. Оставаясь на прежнем курсе, союзники могли бить по нашим кораблям полным бортовым залпом, в то время как мы могли бы действовать только носовыми орудиями.

Благодаря этому странному маневру противника, нам удалось еще выиграть время. Адмирал Такаги даже подпрыгнул от радости, когда еще с дистанции 36 тысяч метров увидел, что противник поворачивает на параллельный курс. Он понял, что теперь успеет прийти на помощь нашим кораблям. На мачте «Нати» был поднят сигнал: «Развернуться в три колонны. Курс 170 градусов (южный)».

Через минуту легкий крейсер «Нака» открыл огонь по противнику с расстояния 22 тысячи метров, которое оказалось слишком большим для его 140-мм орудий.

Поняв свою ошибку, адмирал Такаги быстро изменил свое решение, подняв сигнал: «Лечь на курс параллельный противнику».

Крейсер «Дзинтцу» развернулся вместе со своими четырьмя эсминцами и, пройдя полным ходом около 10 000 метров новым курсом, также открыл огонь из своих шести 140-мм орудий по крейсеру «Де Рейтер», который находился теперь примерно в 18 тысячах метров от нас. Снаряды упали с большим недолетом. Четыре эсминца шли за крейсером не открывая огня. Для наших 127-мм орудий это было бы напрасной тратой снарядов. «Нати» и «Хагуро» также было открыли огонь из своих восьмидюймовок (203-мм орудия) с дистанции 25 тысяч метров. Но и их орудия еще не могли достать до противника. Союзные корабли снова изменили курс — не этот раз на юго-запад, желая, видимо, увеличить расстояние между собой и нами. Орудия противника дали по нашим кораблям залп, но и для них дистанция была слишком большой. Все их снаряды легли с большим недолетом.

В 18:05 контр-адмирал Шодзи Нисимура, командир 4-й эскадры эсминцев, видимо, потеряв терпение от этой бесполезной артиллерийской дуэли на предельной дистанции, приказал своим кораблям дать по противнику торпедный залп. С расстояния более 15 тысяч метров крейсер «Нака» и его семь эсминцев выпустили по кораблям союзников 43 торпеды.

Кислородные торпеды — гордость нашего флота — могли пройти 40 000 метров со скоростью 36 узлов. Но с такой дистанции даже от них вряд ли можно было ожидать попаданий, разве что по чистой случайности. Из выпущенных торпед около дюжины взорвались, пройдя всего несколько тысяч метров. От чего произошли эти преждевременные взрывы — очень трудно сказать. Возможно, имел место какой-нибудь механический дефект или две торпеды столкнулись друг с другом, а взрыв одной детонировал остальные. Другие торпеды продолжали путь к цели, но ни одна из них не попала.

После торпедной атаки соединение союзников резко повернуло на юг.

К 18:33 адмирал Такаги пришел к выводу, что мы просто будем попусту тратить время и боеприпасы, если собираемся продолжать бой в той же непринужденной манере. И он отдал приказ всем кораблям «сблизиться и атаковать противника», поскольку боялся, что союзные корабли могут исчезнуть в темноте.

Между тем, соединение противника, повернув вправо, теперь направлялось на запад. Наши корабли также повернули на запад и дали залп по противнику. Через четыре минуты английский крейсер «Экзетер» был охвачен языками пламени, внеся полную сумятицу в неприятельский строй. Корабли противника начали ставить дымовую завесу. (Позднее стало известно, что 8-дюймовый снаряд с «Нати» или «Хагуро» попал в боевые погреба «Экзетера»). «Экзетер», идущий вторым в колонне противника, стал быстро терять скорость. Он покатился влево, с трудом избежав столкновения со следующим за ним американским тяжелым крейсером «Хьюстон».

Далее стали следовать вообще удивительные вещи. «Хьюстон», видимо, не поняв, что «Экзетер» просто вышел из строя, также повернул влево, и только флагманский крейсер «Де Рейтер» продолжал еще идти прямо на нас. Через несколько минут голландский крейсер обнаружил, что продолжает сближаться с противником в одиночку и начал разворачиваться, чтобы присоединиться к остальным кораблям, чуть не столкнувшись при этом с эсминцем сопровождения.

Внезапный хаос, воцарившийся в неприятельском строе, дал нам возможность сблизиться с ними, и восемь японских эсминцев, включая и мой, развив скорость 30 узлов, устремились в атаку. Между тем, союзные корабли перестроились, поставив в конец колонны подбитый «Экзетер», и их орудия открыли огонь по нашим эсминцам. Находясь в 7000 метров от противника, идущий впереди моего «Амацукадзе» эсминец «Токицукадзе» получил прямое попадание снарядом. С «Токицукадзе» повалили клубы белого дыма, охватившие и наш эсминец и ослепившие всех, стоявших на мостике, у орудий и торпедных аппаратов.

Вокруг продолжали падать снаряды, поднимая столбы воды с правого и левого борта, но, к счастью, ни один из них не угодил в мой корабль. Я сжал зубы и продолжал вести эсминец вперед, чтобы выйти на дистанцию эффективной торпедной атаки, несмотря на то, что снаряды противника падали все ближе.

Противник шел на северо-запад — прямо навстречу нам. Теперь до него было еще 6000 метров. Необходимо было ждать, когда расстояние-до противника уменьшится хотя бы до 5000 метров.

В 19:27 контр-адмирал Танака приказал своему флагманскому крейсеру «Дзинтцу» выпустить по союзникам восемь торпед. В тот момент, когда крейсер выпустил торпеды, снаряд противника упал рядом с нашим эсминцем. Водяной столб обрушился на мостик, окатив меня водой.

Я впервые находился под огнем противника и испытывал, если не трусость, то по крайней мере сильное волнение и опасался, что потеряю способность хладнокровно управлять кораблем.

Между тем я увидел, как еще шестнадцать торпед вылетели в воду из аппаратов «Юкикадзе» и «Токицукадзе». Увидев это, я также дал команду произвести торпедный залп, а затем также поступили и четыре эсминца, следующие за «Амацукадзе».

Я пытался вычислить шансы на попадание. На дистанции в 6000 метров они выглядели весьма незначительными — менее 5%, то есть примерно три попадания из 72-х торпед. Но я ошибся.

Корабли противника резко повернули на запад, и я понял, что добрая половина наших торпед пройдет у них за кормой. Я успел подумать, что вообще все торпеды прошли мимо, когда внезапно увидел огромный взрыв — торпеда попала в голландский эсминец «Кортенер», который мгновенно затонул. Одно попадание из 72-х! Как плохо мы целились и как превосходно противник совершал маневр уклонения!

В этот момент на дистанцию выпуска торпед вышел контр-адмирал Нисимура с крейсером «Нака» и семью эсминцами. Развернувшись, они выпустили по противнику еще 64 торпеды. Противник снова повернул на 90 градусов — на этот раз на север. Это был совершенно фантастический маневр, и все 64 торпеды прошли мимо. Противник, между тем, поставил дымзавесу и снова развернулся на боевой курс двумя четкими поворотами на 90 градусов. О Подобной тактике ничего не говорилось в наставлениях нашего флота. Я стоял, смотрел и изумлялся.

В этот момент вражеский снаряд угодил в эсминец «Асагумо», убив пять и ранив девятнадцать человек, временно выведя из строя машину.

После выпуска торпед наша 2-я эскадра и 4-я эскадра Нисимуры развернулись, описав полную окружность, чтобы выйти на прежний курс.

В итоге этого маневра расстояние до противника снова увеличилось. Казалось, что все наши шансы потеряны. Но поведение противника в этом бою продолжало оставаться непостижимо загадочным. Развернувшись на боевой курс, союзные корабли снова закрылись еще одной дымовой завесой, под