сообщает Г. Панфилову: 'Распечатался я во всю ивановскую. Редактора принимают без просмотра и псевдоним мой 'Аристон' сняли. Пиши г-рят под своей фамилией. Получаю 15 к. за строчку. Посылаю одно из детских стихотворений'.
Ранние стихи Есенина полны ароматной земной красоты:
Задремали звезды золотые,
Задрожало зеркало затона,
Брезжит свет на заводи речные
И румянит сетку небосклона.
Улыбнулись сонные березки,
Растрепали шелковые косы.
Шелестят зеленые сережки
И горят серебряные росы.
У плетня заросшая крапива
Обрядилась ярким перламутром
И, качаясь, шепчет шаловливо:
'С добрым утром!'
В стихотворении 'С добрым утром!', написанном Есениным в 1914 году, столько радости бытия, образных находок; даже заросшая крапива становится неожиданно прекрасной!
Из ранних произведений поэта по своим социальным мотивам примечательно стихотворение 'Кузнец'. Оно было написано в 1914 году и напечатано в мае того же года за подписью Есенина в большевистской газете 'Путь правды' (под таким названием тогда выходила газета 'Правда'). На третьей полосе этим стихотворением открывалась большая подборка 'Жизнь рабочих России'. В том же номере газеты на второй полосе было напечатано стихотворение Д. Бедного 'Быль'. Так впервые 'встретились' С. Есенин и Д. Бедный.
В 1912 - 1914 годах, кроме лирических стихов, Есенин пишет произведения, в которых обращается к волнующим страницам героического прошлого русского народа. В 1912 году он создает в традициях былинного эпоса свою 'Песнь о Евпатии Коловрате':
От Ольшан до Швивой Заводи
Знают песни про Евпатия.
Их поют от белой вызнати
До холопного сермяжника.
Хоть и много песен сложено,
Да ни слову не уважено,
Не сочесть похвал той удали,
Не ославить смелой доблести.
'Песнь о Евпатии Коловрате' написана Есениным под влиянием известного памятника древнерусской литературы 'Повесть о разорении Батыем Рязани в 1237 г.', в одном из эпизодов которой рассказывается о богатырском подвиге рязанского воеводы Евпатия Коловрата. Как вспоминает писатель И. Розанов, Есенин читал поэму 'Песнь о Евпатии Коловрате' на вечере в 'Обществе свободной эстетики' в Москве 21 января 1916 года; он выступал вместе с поэтом Н. Клюевым. 'Он тоже начал с эпического. Читал об Евпатии Рязанском. Этой былины я никогда потом в печати не видел и потому плохо ее помню. Во всяком случае, тут не было того воинствующего патриотизма, которым отличались некоторые вещи Клюева. Если тут и был патриотизм, то разве только краевой, рязанский'.
Поэма 'Песнь о Евпатии Коловрате' имеет две редакции. Первоначальная редакция, датированная 1912 годом, была напечатана в 1918 году в газете 'Голос трудового крестьянства'. В 1925 году для 'Собрания стихотворений' Есенин создал новую редакцию, значительно отличающуюся от первой не только меньшим объемом (35 строф вместо 56), заглавием, но и содержанием. В окончательной редакции поэт освобождает свою 'Песнь' от религиозных образов и церковной лексики. Он стремится сделать поэму более реалистической, приблизив ее форму и содержание к народнопоэтическим памятникам о борьбе русского народа с татарским нашествием.
Однако сюжет 'Песни' Есенина во многом отличен от той части 'Повести о разорении Батыем Рязани в 1237 г.', где повествуется о борьбе Евпатия Коловрата с Батыем. Евпатий Коловрат в 'Повести' - княжеский дружинник. Евпатии у Есенина - кузнец-силач, выразитель патриотических настроений народа.
Н. К. Гудзий отмечает, что рассказ о Евпатии Коловрате в 'Повести о разорении Батыем Рязани в 1237 г.', очевидно, 'восходит к особым народным историческим песням'; 'в основу ее легло устное эпическое произведение'. Можно предположить, что наряду с 'Повестью о разорении Батыем Рязани в 1237 г.' одним из источников в работе над 'Песнью о Евпатии Коловрате' послужили народнопоэтические рассказы, легенды, предания о Евпатии Коловрате, которые Есенин мог слышать в годы юности в родном рязанском краю.
К драматическим событиям последних дней Новгородской республики обращается Есенин в поэме 'Марфа Посадница', написанной им в 1914 году. Товарищ Есенина по университету Шанявского Борис Сорокин рассказывает: 'В начале июня студенты разъехались на каникулы. Увиделись мы только в сентябре, когда уже шла война, и на одном из вечеров Сергей читал поэму 'Марфа Посадница'.
В основу своей поэмы Есенин положил известное народное предание о Марфе Посаднице, мужественной поборнице новгородской вольницы. 'В нашей истории, - отмечает русский ученый Ключевский, - немного эпох, которые были бы окружены таким роем поэтических сказаний, как падение Новгородской вольности'. Воскрешая страницы героической истории Новгородской республики, Есенин мечтает о времени, когда 'загудит нам с веча колокол, как встарь'. Мысль эта - главная в поэме. Увлеченный ею, поэт в какой-то мере даже идеализирует образ Марфы Посадницы. При всем этом написанная в начале империалистической войны 'Марфа Посадница' воспринималась современниками Есенина прежде всего как произведение с отчетливо выраженными демократическими устремлениями:
А и минуло теперь четыреста лет.
Не пора ли нам, ребята, взяться за ум,
Исполнить святой Марфин завет:
Заглушить удалью московский шум?
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Ты шуми, певунный Волхов, шуми,
Разбуди Садко с Буслаем на-торгаш!
Выше, выше, вихорь, тучи подыми!
Ой ты, Новгород, родимый наш!
В стихотворении 'Ус' (1914) Есенин обращается к образу крестьянского вожака, сподвижника Степана Разина, поднявшего против 'пяты Москвы' калужских, рязанских, тамбовских мужиков:
Не белы снега по-над Доном
Заметали степь синим звоном.
Под крутой горой, что ль под тыном,
Расставалась мать с верным сыном:
'Ты прощай, мой сын, прощай, чадо,
Знать, пришла пора, ехать надо!
Захирел наш дол по-над Доном,
Под пятой Москвы, под полоном!'
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Отвечал ей сын напоследок:
'Ты не стой, не плачь на дорогу,
Зажигай свечу, молись богу.
Соберу я Дон, вскручу вихорь,
Полоню царя, сниму лихо'.
Если в поэме 'Марфа Посадница' и в стихотворении 'Ус' молодой поэт пытается выразить свободолюбивые чувства, то в стихотворении 'Русь' - о нем мы уже говорили выше - поэт рассказывает о тяжелых испытаниях, которые переживала Россия в настоящем. Народу не нужна война, ибо и без нее