Моряку приходится бывать в самых различных странах. И отовсюду он привозит сувениры. Было их множество и у капитана Эриксона. Они стояли, лежали, висели как в столовой, откуда только что вышли Агата с Францем, так и в тихой, уютной прихожей, где молодые люди задержались на минуту.

Франц скользнул взглядом по маленькой ореховой полочке, прибитой к стенке на уровне глаз. На полочке валялись различные безделушки.

— Агата, подарите мне что-нибудь на память.

— Зачем? — слегка удивилась девушка. — Дарить принято, если люди расстаются. А мы ведь не собираемся расставаться… Наоборот, после сегодняшнего вашего разговора с отцом…

— Подарите, — грустно настаивал Франц. — Кто знает, что может случиться завтра?

— Хорошо, раз вы так хотите, — согласилась Агата. — Я вам подарю… — она поискала глазами среди безделушек, — я вам подарю вот этот компас. — Протянула руку и взяла с полочки миниатюрный компас — брелок для часов, настоящий, с магнитной стрелкой и буквенным обозначением стран света. Стрелка, качнувшись на секунду, приняла свое постоянное положение. Держа компас на ладони, Агата вытянула руку вперед. Теперь один конец стрелки показывал на нее, а второй застыл ровно против груди Франца.

— Символический подарок, — с улыбкой, в которой, однако, чувствовались серьезные нотки, сказала девушка. — Во-первых, всегда указывает правильный курс; во-вторых, при случае можно пофилософствовать насчет разноименных полюсов, которые притягиваются, и в третьих… в-третьих, просто потому, что он первым попался мне на глаза… Берите! — Агата пыталась шутить, но ей мешало какое-то непонятное волнение. То не была растроганность, сентиментальность, девичья робость… Нет! То было смутное предчувствие боли. Францу передалось это волнение. Он быстро схватил безделушку и сунул в карман, словно боясь, что ее могут отнять.

— Спасибо, Агата!.. За вами заезжать завтра?

— Нет, я к вечеру приеду сама! Так и скажите хозяину.

Но на другой день Агата не приехала. Рано утром ее разбудил кашель отца. Капитан кашлял тяжело, с надрывом, словно кто-то колотил мокрым полотняным жгутом в днище перевернутой бочки.

Агата торопливо накинула на плечи халат. Зажгла свет. Встревоженная, подбежала к постели отца.

— Что с тобой? Ты простудился?

Капитан слабо махнул рукой. Лицо его осунулось, глаза были широко открыты. На лбу, на щеках и даже на подбородке выступил пот.

— Это уже несколько дней, — с усилием произнес он еле слышно. — В Турку мой помощник… отпросился в город… Я вместо него в портовом холодильнике считал груз… Вот и… — Капитан опять закашлялся.

Агата вызвала врача из «Красного креста». Врач нашел у Якоба-Иоганна катарральную пневмонию, иными словами воспаление легких.

— В его возрасте это опасно, — добавил он вполголоса, отозвав Агату в сторону от кровати, на которой, закрыв глаза и тяжело, прерывисто дыша, лежал капитан Якоб-Иоганн Эриксон. — Только тщательный уход может спасти вашего отца!

Агата не поверила диагнозу бесплатного врача и, посоветовавшись с соседкой, прачкой Марией, вызвала другого, который жил в одном из богатых кварталов города и имел собственную машину.

Но и другой врач подтвердил, что у старика воспаление легких, и не сказал ничего утешительного. К вечеру капитан почувствовал себя еще хуже. Ночью у постели больного дежурила сестра. Через каждые два часа делала ему уколы и иногда прикладывала ко рту кислородную подушку.

Метался в жару отец, не спала и Агата. Ночь прошла в тревожном напряжении. Агата не могла думать ни о своем хозяине, ни об Акселе. Только Франца ей хотелось бы увидеть. Вот когда она стала слабой, беспомощной девчонкой! Сейчас ей была нужна твердая мужская рука. Чтобы опереться, чтобы опять почувствовать себя сильной… Что это: часы в столовой тикают так громко или кровь стучит в висках?..

К утру кризис миновал. Так сказал известный врач, который снова приезжал утром. Агата с сомнением покачала головой. Уж очень быстро наступил день кризиса — не успел больной захворать!

Врач улыбнулся.

— Быстро? Нет! Просто ваш отец держался до последнего, переносил болезнь на ногах. Теперь ему нужен полный покой, внимание и заботы. Ваши — потому что вас не заменит никакая сиделка!

Прошло четыре, пять, шесть дней… Мысли Агаты были прикованы только к отцу. На седьмой день он тихо спросил:

— А где Аксель?

«А где Франц? — тут же подумала Агата. Она устала, осунулась и побледнела за эти дни. — Франц! Почему он ни разу не показался?»

Моряки — крепкий народ. Даже в пожилом возрасте. На восьмой день капитан Эриксон, невзирая на протесты дочери, поднялся с постели. Неуверенно отправился в первый рейс по комнате, от стенки до стенки. К вечеру побрился, переоделся в чистое, повеселел.

— Если бы пароходы были способны чувствовать, то они после жестоких штормов наверняка чувствовали бы себя так же, как я сейчас, — пошутил он.

— Завтра я поеду к господину Антону, — сказала Агата без всякой связи с тем, что услышала.

За отца она уже не боялась. Она все больше начинала тревожиться за другого.

Напомни ей теперь кто-нибудь, что было время, когда она терпеть не могла Франца, Агата молча смерила бы такого человека ледяным взглядом и презрительно отвернулась. Но вместе с тем, если бы отец прямо спросил, любит ли она Франца, — Агата сразу бы ответила: «Нет!» Она просто проявляет участие к невеселой судьбе этого немецкого парня. Женское участие! Сколько девушек ловили сами себя на эту удочку!..

На следующее утро Агата поднялась с зарей и принялась хлопотать по хозяйству. Приготовила отцу еду на весь день. За завтраком сказала строго, как ребенку:

— Прошу тебя никуда не выходить, к вечеру я постараюсь вернуться.

Предчувствие чего-то непоправимо-тяжелого не давало ей покоя.

Это заметил и шофер такси, широкоплечий лобастый парень с проницательными карими глазами; заметил сразу же, едва Агата вошла в машину. Назвав адрес, девушка замолчала. Машина тронулась. Справа и слева проплывали дома. Агата смотрела прямо перед собой, уставившись в ветровое стекло невидящим взглядом.

Путь предстоял неблизкий. Покосившись на хорошенькую пассажирку, таксист завел разговор на проверенную тему — о погоде.

— Июль в этом году выдался на редкость теплый… Вам можно позавидовать — целый день будете купаться!

— Я? — Агата невольно улыбнулась наивной попытке добродушного парня завязать разговор. — С чего вы это взяли?

— А как же! — обрадовался шофер, увидев, что его слова не остались без ответа. — Вы же едете к морю, а что делать там, как не купаться?.. Правда, — добавил он, — можно просто выйти к обрыву и долго- долго смотреть вдаль… Туда, где небо сходится с водою…

— Да, вы правы, — оживилась Агата. Она вдруг вспомнила тот день, когда они с Францем стояли на площадке над обрывом… Внизу под скалой море было загадочно-темным… Франц говорил, что там рождаются ветры, которые летят на восток. Почему Франц с такой горькой иронией говорил об этих ветрах? Это было давно-давно. Задолго до того дня, когда Франц сказал ей, что любит ее…

Машина легко скользила по голубому, дышащему жаром асфальту шоссе. Город уже остался позади. Начались повороты: один… другой… третий… Наконец за одним из очередных поворотов показалась знакомая вилла. Агата повернулась к шоферу:

— Вот мы и приехали. Знаете что? — вдруг, неожиданно для себя самой, сказала она: — Подождите меня здесь. Мне почему-то кажется, что я очень скоро вернусь. — Порывшись в сумочке, она вытащила крупную ассигнацию, почти не глядя сунула ее шоферу и, натянуто улыбнувшись, повторила: — Обязательно подождите.

Машина стояла метрах в пятидесяти от ворот виллы. Агата легко выпрыгнула на дорогу и быстро, мелкими шажками, засеменила к воротам.

Наверное, в поведении девушки было что-то такое, что показалось странным водителю. Напрасно некоторые думают, что шоферам такси нет никакого дела до их пассажиров. Это заблуждение — они очень