которой мелкими буквами было дописано: «За беспокойство по несоответствующему поводу вас ждет долгая мучительная смерть. Администрация».
— Ну, товарищи, — проговорил, тяжело дыша, Ксенобайт. — Давайте заканчивать этот балаган.
Порывшись в сумке, он извлек оттуда ком древесной смолы и бутылку со взрывчатым зельем. Окинув дверь оценивающим взглядом, программист уверенно прилепил бутылку к какой-то точке.
— Ксен, может, ключ поищем? — неуверенно предложила Мелисса.
— Нафиг!
— Уверен, что сработает?!
— Ты в каждой игре это спрашиваешь, — проворчал Ксенобайт. — Сработает! Знаю я этот движок, они его еще в «Штурме Белого Дома» использовали... Так... Замок, петли, парочка направляющих... Вроде ничего не забыл.
Ксенобайт отошел на пару шагов от двери и прищурился, как художник, оглядывающий только что нарисованное полотно. Дверь была облеплена соединенными веревкой бутылками.
— Нормально.
— Не покалечит?!
— У нас все как в аптеке. Где Внучка?! Она нам плешь проест, если это не снимет. Внучка!
— Я здесь! — крикнула Внучка, выбегая из-за угла.
— Приготовься снимать триумф добра над мрачной диктатурой. Головорезы, всем принять праздничный вид и занять позиции.
Махмуд с секирой и МакМэд с арбалетом заняли позиции по бокам двери. Критично осмотрев их, Ксенобайт покачал головой и, достав из рюкзака кусок бинта, стер с физиономии МакМэда пятно копоти.
— Так. Хорошо. Как я выгляжу?!
— Отвратительно, как всегда, — буркнула Мелисса.
— Замечательно. А ну-ка, улыбочки... — Махмуд с МакМэдом растянули лица в зверских оскалах. — Мотор!
Удивленно пожав плечами, Внучка нажала на кнопку.
— Добрый день, дорогие мои деточки, — зловеще проскрипел Ксенобайт. — Вам понравилось, как мы устраивали красный террор Змеюшке Горынчику?! Тогда сейчас вы будете просто в восторге! Потому что за этой дверкой живет самый главный злодей нашей сказочки, Кощей Бессмертный. И знаете что, деточки?! Скоро он пожалеет о том, что бессмертный! Слабонервных и детей до шестнадцати лет мы просим покинуть зал, остальные — пристегните ремни, потому как мы... начинаем!
Чуть отойдя от двери, Ксенобайт воздел руки и взвыл:
— Гори-гори ясно, как заряд фугасный!
Серия взрывов слилась в один. Ксенобайт оказался как никогда точен: дверь аккуратно влетела внутрь помещения, начисто сорванная с петель. Не успела она с грохотом рухнуть на пол, как Махмуд с МакМэдом уже накрест юркнули в помещение. Ксенобайт со зверской рожей взмахнул посохом. Из его верхушки вылетели четыре устрашающего вида лезвия. Издав глухой рев, программист устремился за воинами.
Мелисса кинулась было за ними, но Внучка, не отрываясь от камеры, ловко схватила ее за руку.
— Не ходи туда.
— Почему?! Этот гадский Ксен хочет вытеснить меня с места ведущей шоу?! Ха! Это была моя идея!
— Мелисса, сейчас там ТАКОЕ будет... Банзая надо было слушать.
Мелисса вдруг запнулась и слегка побледнела.
— Э-э-э... Банзай?! А что это ты последние два этажа молчал, как рыба об лед?!
— А потому что меня все равно никто не слушает, — сварливо проскрипел Дед. — Только Внучка старого человека уважает...
— Та-ак... Что мы пропустили?!
— Сейчас сама все увидишь.
Личная охрана Кощея состояла из десятка рыцарей-псоглавцев, от ног до макушек закатанных в черную сталь. Полчаса назад игроки бы отнеслись с уважением к такому блок-посту, но не сейчас.
— Бей тевтонов!
— Мочи гадов!
Кощей, сухонький старичок с глубоко запавшими глазами, ввалившимися щеками и жиденькой седой шевелюрой, с удивлением и некоторой обидой взирал, как зверски избивают его охрану, нервно вздрагивая, когда возле него с грохотом падал шлем, или наруч, или другая деталь доспеха, а иногда и самого охранника.
Когда грохот стих, Кощей неуютно поежился от кровожадных взглядов тестеров.
— Э-э-э... Это... Чую... Русским духом пахнет, — без энтузиазма промямлил Кощей.
— Точно, — подтвердил Махмуд, подкидывая на ладони секиру. — Как в старинной песне поется: «Русские идут»!
— Может, договоримся? — быстро сказал Кощей.
— Поздно, гнида. Ты свое уже отговорил. Ты пошто жену у князя увел?!
— Господа, — осторожно заметил Кощей, поднимаясь с трона и делая несколько шагов навстречу игрокам, — хочу напомнить вам, что я бессмертен. Может, не стоит доводить конфронтацию до точки, когда разумный диалог будет уже невозможен?!
— Издевается, скотина, — вздохнул Ксенобайт. — Думаешь, мы весь твой серпентарий на брюхе проползли, чтобы поболтать с тобой? Не, дистрофик, сливай воду. Сейчас ты, это... как его там...
— За базар ответишь, — подсказал МакМэд.
— Точно.
— Дайте я! — взревел Махмуд.
— Нет, я!
— Я первый!
Игроки, отталкивая друг друга, ринулись на Кощея. Бессмертный побледнел еще больше, став из пергаментно-желтого пепельно-серым.
— Господа...
— Я самый сильный!
— А я самый умный!
— А я футболом в детстве увлекался!
— Это тебе не пенальти!
— Ха! То же самое!..
Ксенобайт неимоверным усилием выиграл у товарищей полкорпуса. Кощей открыл было рот, чтобы сказать «мама!», но не успел. Ксенобайт, используя всю скорость и массу, провел неимоверно грязный, старый как мир и запрещенный практически во всех видах спорта удар.
Замок содрогнулся, раздался гул, напоминающий звук огромного медного гонга, слившийся с разочарованным стоном Махмуда и МакМэда. Ксенобайт с мрачным торжеством глядел на злодея.
Лицо Кощея вытянулось, левое веко дергалось в нервном тике. В выпученных глазах застыл немой укор и неимоверная скорбь. По щеке медленно катилась одинокая слеза.
Выражение мрачного торжества медленно сползло с лица Ксенобайта, уступая место виноватой физиономии.
— Я знал, что так оно и будет... — проговорил Кощей с великой скорбью и горьким упреком в голосе.
— Ну... Это... Типа, сам виноват... — смущенно ковыряя пол ботинком, буркнул Махмуд.
— Извини, старина, работа у нас такая, — вздохнул Ксенобайт.
— Работа... — скривился Кощей, разворачиваясь и ковыляя куда-то к своему трону. — Балбесы! Вечно
