лицу с Уорнером. Тот был просто в бешенстве.

— Иди в дом! — приказал он, гневно окидывая взглядом девушку. — Ты и так уже промокла.

— Я предлагал подвезти ее до дома, — заговорил Джек.

Мерзавец! Говорит так, будто ничего не произошло, и еще ухмыляется при этом, словно речь идет о какой-то истеричке или того хуже. И что теперь ей делать, если Филипп поверит не ей, а Джеку?

Линда уже не обращала внимания на холодные струи, стекающие по ее лицу. Все что угодно, лишь бы не видеть презрения в знакомых янтарных глазах. Она уже никогда не осмелится взглянуть в лицо Уорнеру. Тот мог подумать все, что угодно. Решит, будто это она заигрывала с Джеком. Линда свернула на тропинку, ведущую к пляжу, не замечая все возрастающего шума моря и усиливающегося ливня.

Это было совсем не похоже на ту памятную прогулку по пляжу с Филиппом. Девушка, наклонив голову, с трудом брела по песку под рев волн. Но до нее не доходил этот ужасающий звук — голова была полна страха и невысказанных вопросов. Почему Филипп вернулся так скоро?

Но как же пугающ этот человек в гневе! Он ведет себя так, еще ничего толком не выяснив, а когда узнает историю из уст Джека? Старый знакомый в большом доверии. Так что вся его ярость обрушится на нее одну.

Линда пришла в себя, лишь когда холодные языки волн стали касаться ног. Куда ее понесло? Забывшись, девушка прошла довольно далеко: знакомый утес остался позади. Пляж окружали высокие скалы, и не было ни одной тропинки наверх. Не видно уже ни Дома призраков, ни сада.

Она с ужасом отпрянула назад, когда огромная бурлящая волна с грохотом ударилась о скалу, которую Линда только что миновала. Девушка оказалась на крошечном пятачке пляжа, со всех сторон окруженная бушующим морем. Она бросилась бежать. Если удастся пробиться назад сквозь волну, то можно будет найти уголок, куда морю не добраться. Пенящиеся волны на мгновение отступили назад. Только бы удержаться на ногах, иначе ей конец.

Небо потемнело, затянулось мрачными тучами. Она бежала все быстрее, высматривая дорогу в тусклом сумеречном свете. Вдруг ее нога, ударившись обо что-то, соскользнула с покрытого водой валуна, и Линда упала, больно ударившись о камни.

Попытка подняться не удалась — слишком сильной оказалась боль в ноге. С усилием приподнялась из ледяной воды и уцепилась за какой-то камень. Большего сделать было невозможно. Слезы смывались струями дождя. Плачь — не плачь, а выхода нет. Ей уже не суждено увидеть Филиппа. И ему будет особенно горько оттого, что она, как и ее бабушка, исчезнет в морской пучине.

Линда дрожала от холода, а волны, казалось, грохотали с удвоенной силой. Слабый крик, зовущий ее, показался девушке плодом ее воспаленного воображения. Она с усилием вглядывалась во тьму, и вдруг сердце подскочило от радости. Прямо к ней бежал Филипп, и спустя считанные секунды он подхватил на руки уже совсем обессилевшее тело девушки.

— Линда! — Уорнер крепко сжал ее в объятиях, уткнувшись лицом в мокрые рыжие волосы. — Благодарение богу, ты жива. Салли случайно увидела, как ты спускалась к пляжу.

Он прижимал ее к себе так сильно, что трудно было дышать.

— Меня со всех сторон окружали волны, — выдохнула Линда в его плечо, дрожа как осиновый лист.

Он нежно смотрел на девушку, которая, пытаясь согреться от его горячего тела, прижималась все теснее.

— Ну вот, теперь ты знаешь, что такое шторм. Почему ты не пошла домой?

— Не знаю. Я думала, ты очень рассердился. Прости. — Она уткнулась лицом в куртку Филиппа.

— Ничего, — тихо отозвался тот. — Главное, что все кончилось благополучно, дорогая.

Какое блаженство слышать нежность в его голосе. Никогда и никто не называл ее так. И не смотря на холод и ноющую лодыжку, Линда чувствовала себя счастливой. Любимый человек вернулся!

Салли открыла дверь, изумленно взирая на них, промокших и продрогших.

— Она в порядке? — обеспокоенно спросила женщина.

Филипп утвердительно кивнул.

— Только немного вывихнула лодыжку. Сделай ей горячего чая, Салли, и можешь собираться домой. Я вернулся, и значит, нет нужды тебе здесь оставаться.

— Отлично, сэр. Мой дом меня уже заждался. Надо позвонить сыну, чтобы он приехал за мной. Для одного вечера слишком много промокших до нитки.

Линда вдруг почувствовала ужасную неловкость, оттого что Филипп держит ее на руках.

— Я могу сама… — заерзала она, но мужчина, не обращая на это внимания, понес ее к лестнице.

— Сначала примешь горячий душ, а потом мы обсудим, что ты можешь сама, — твердо заявил он.

Уорнер отнес ее в комнату. Странно, сейчас, в тепле уютного помещения, оба почему-то утратили ощущение душевного родства. Там, на каменистом морском берегу, они были ближе друг к другу. Вот и в голосе его прозвучали едва уловимые нотки отчуждения:

— Ты сможешь сама принять душ? — спросил он и, когда девушка кивнула в ответ, повернулся к двери. — Я переоденусь и принесу тебе чай. — Уход Филиппа был стремителен, что Линде показалось предвестием надвигающихся неприятностей. Она вошла в ванную и закрыла дверь. Теперь, когда речь уже не идет о спасении ее жизни, он, чего доброго, начнет спасать ее душу. Заботиться о ее моральном облике. С его точки зрения, она вела себя с Джеком неправильно. И сейчас, видимо, именно эти мысли бродят в его голове.

Горячий душ унял наконец дрожь. Боль в лодыжке немного поутихла. Линда не спеша вышла из ванной, промокая полотенцем свои рыжие кудри. И в этот момент на пороге появился Филипп с чашкой чая в руках. Он тоже принял душ и переоделся. Девушка поплотнее запахнула полы махрового халата, присела на край кровати и взяла из его рук чашку. Ей стоило большого труда взглянуть Уорнеру в лицо.

— Все в порядке? — спокойно спросил он, и, когда Линда молча кивнула, подошел и присел перед ней на корточки. — Давай я посмотрю твою лодыжку.

Он взял ногу девушки в ладони, прежде чем она успела возразить. И стоило Филиппу коснуться ее, как она почувствовала томительную слабость. По всему телу разлилась теплая волна. Это был сильный чувственный сигнал, вызванный одним лишь прикосновением нежных мужских пальцев.

В доме было очень тихо. Шум моря едва слышался. Подъехала машина за Салли, и Линду вдруг охватила непривычная робость. Она бы сейчас не могла объяснить ни себе, ни ему истинную причину своего смущения.

— Уже почти не больно. — Голос ее звучал хрипловато. — Я просто поскользнулась на мокром камне.

Филипп поднял на нее глаза и сказал именно то, чего она так боялась.

— Расскажи мне о Джеке Фри.

Девушка тихо поведала ему о том, что случилось. Она не знала, насколько честной и откровенной выглядит в его глазах. Может быть, весь ее рассказ кажется ему фальшивым и неискренним. Глаза Филиппа скользили по ее лицу, в уголке рта слегка подергивался мускул. Человек явно рассержен, и причина тому может быть одна — он не верит ей.

— Это правда! Я не знаю, что он тебе навыдумывал, но…

— У него не было возможности что-либо мне сказать, — мрачно заметил Уорнер и, поднявшись, принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. — Я слишком хорошо знаю этого человека, чтобы тратить время на разговоры с ним. В любом случае твоя безопасность гораздо важнее его грязных россказней.

— Я… я думала, вы друзья, — пробормотала Линда.

Уорнер криво улыбнулся.

— Не хочешь ли ты сказать, что подозреваешь, будто у меня интрижка с Мэдж? Ты ведь, недолго думая, решила именно так? Джек не пропускает ни одной юбки, и, мне кажется, Мэдж намеренно намекает на нашу с ней якобы возможную близость в порядке самозащиты. Да, с ее стороны были сделаны кое-какие шаги к сближению. Но я не принял ее лестного предложения. Похоже, ее попытки вызвать в Джеке ревность никак не повлияли на его многочисленные сомнительные связи.

— Я и предположить не могла ничего подобного. Наверное, поэтому я ей и не понравилась, — заметила Линда.