При чем здесь свобода! Свобода, собственно, от чего? Главное — когда любящие вместе!

— Мы навсегда теперь вместе.

— А дом уже нельзя назвать как-нибудь по-другому?

— Без призраков?

— Да.

— Все в наших силах.

— Ты знаешь, я раньше думала о счастье, как о каком-то совершенно отвлеченном понятии. А оно, оказывается, существует! Оно во мне!

— Твой эгоизм беспределен — оставь хоть что-нибудь мне.

— Ну, значит, оно в нас… — мечтательно произнесла Линда.

— Поправка принимается, — строгим голосом высказал свое согласие Филипп.

— Перестань!

— Что перестать? Кажется, мы решили все деловые проблемы. И теперь самое время сосредоточиться на других, более приятных вещах, — прошептал Филипп, привлекая к себе Линду. Та с чарующей покорностью отдалась его ласкам.

Линда вышла из дому и остановилась на крыльце. Рядом с ней тут же возник Робби.

— Я присмотрю за рабочими, — важно сообщил он. — Папа говорит, ты слишком много суетишься. И что тебе надо больше отдыхать.

— Ерунда! Я совершенно не устаю, а потому и не нуждаюсь в дополнительном отдыхе. Но как бы то ни было, твою идею помочь мне во взаимоотношениях с рабочими полностью одобряю. Покажи-ка им, мистер маленький Уорнер, что, где и как надо делать в саду.

А работники, присланные местным питомником, молча стояли, ожидая указаний.

Линда улыбнулась. Садовник заявил, что он слишком стар, чтобы копать ямы под кусты, и Филипп пообещал все сделать сам, выполняя ее указания.

— Я собираюсь взять контроль над всем этим домом и его обитателями, — твердо заявил Филипп Уорнер. — Как лучший друг Робби ты позволяешь мальчишке все, что угодно. Он вспоминает, кто глава семьи, лишь когда я называю его полным именем — Роберт.

Мужчина нежно погладил ладонью ее уже заметно увеличившийся живот.

— Устала?

— Ни капельки, — заверила его Линда. — Четыре месяца — небольшой срок. Этим делом я все равно займусь сама. Когда они все закончат, я пойду посмотреть.

Они рассмеялись. В этот момент подбежал немного озабоченный Робби.

— Линда, рабочие там недовольно пыхтят, — сообщил он, бросив беспокойный взгляд на отца. — Они не устали. Они, кажется, разозлились. Говорят, что ямы не на том месте. Их надо было вырыть в шести футах от ограды, потому что кусты разрастутся и все испортят.

Филипп, внешне выглядевший вполне спокойно, многозначительно скрестил руки на груди. Робби прикусил губу.

Кажется, опять я дурака сваляла! — подумала Линда. Кто же мог подумать, что расстояние до ограды имеет какое-то значение? Но она же всего лишь садовод-любитель, а не профессионал.

Когда Филипп вошел в спальню, Линда удрученно смотрела в окно.

— Мне очень жаль, Филипп, — покаянно произнесла Линда. — А что делать теперь с ямами?

— Ах, с ямами. — Его, похоже, не тронуло ее печальное лицо. — Рабочие зароют твои ошибки в землю и выкопают две новые ямы. Это будет стоить мне лишних десять фунтов, но кто осмелится обидеть хозяйку дома?

Линда выглядела вконец расстроенной, и Уорнер не выдержал. Он громко расхохотался, притянул женщину к себе и прильнул к ее губам долгим поцелуем.

— Интересно, что бы я делал, если бы ты была нормальной? — нежно спросил мужчина. — Все, что касается тебя, доставляет мне удовольствие, любовь моя. Не меняйся.

Линда весело рассмеялась.

— Признайся мне честно, дорогая, ты действительно рада, что мы так поторопились с ребенком?

— Но ты ведь счастлив здесь, не правда ли?

Уорнер осторожно взял в ладони лицо Линды и серьезно проговорил:

— Счастливее быть невозможно. А здесь ли, не здесь — какая разница? Мудрые древние китайцы, знаешь, что говорили: «Добродетель, озаряющая целый мир, взращивается в темном углу родного дома». Не правда ли — это нас ко многому обязывает? Главное, чтобы в том углу не прятались никакие призраки.

Он поднял молодую женщину на руки и понес к постели.

— Вам следует отдохнуть, миссис Уорнер.

Линда улыбнулась и обвила его шею руками. — «Миссис Уорнер»! Звучит чудесно. Ее взгляд упал на портрет бабушки, висевший теперь в их спальне. Казалось, Анна Уорнер улыбалась ей. Все несчастья остались в прошлом. Дом победил призраков, своих прежних обитателей. В его стенах снова зазвучал смех. Филипп Уорнер обрел наконец мир и счастье. А Линда Уорнер — плюс к тому еще и дом. Настоящий, родной, полный радостных семейных забот.