– С учетом влезающей туда груды золота, – сказал Глотка.

– Ах, да, – мрачно сказал Бодряк. – Ну, конечно.

– Вот что я вам скажу, – сказал Глотка. – Вот что я вам скажу. Для ваших ребят в коричневой форме, десять процентов скидки.

– И вы вырвете свою собственную глотку, Глотка?

– Пятнадцать процентов для офицеров! – взывал Глотка, в то время как Бодряк, повернувшись, удалялся прочь. В его голосе были слышны нотки небольшой паники. У него было слишком много соперников.

По своей природе люди Анк-Морпорка не были героями, а скорее торговцами. Пройдя несколько футов, Бодряк имел возможность купить бесчисленное количество волшебного оружия с «Подлинным сертификатом правопрельщения для всех и для каждого», плащ-невидимка – приятный наощупь, как подумал он, но поистине он был потрясен владельцем ларька, который предлагал зеркало без стекла в нем – и, для более легкого успокоения, всевозможные драконьи бисквиты, воздушные шарики и ветряные мельнички на палочках. Медные браслеты, гарантирующие облегчение от драконов, были прекрасной задумкой.

Казалось, что мешков и лопат было больше, чем мечей.

Золото, что же еще. Груды. Ха-ха!

Пятьдесят тысяч долларов! Офицер Дозора поучал в месяц тридцать долларов и должен был платить за все свои синяки и вмятины.

Что бы он не смог сотворить с пятьюдесятью тысячами долларов.

Подумав об этом на миг, Бодряк задумался о тех вещах, которые он мог сотворить с пятьюдесятью тысячами долларов. Их было гораздо больше, для начала.

Он подошел к группе людей, собравшихся возле плаката, прикрепленного к стене. Он провозглашал, как и ожидалось, что за голову дракона, терроризирующего город, назначена награда в 50000 долларов, которая будет выплачена смельчаку, доставившему голову во Дворец.

Один из толпившихся, отличавшийся ростом, был во всеоружии и медленно водил пальцем по буквам, Бодряк решил, что это их предводитель, и читал вслух всем остальным.

– В-о д-в-о-р-е-ц, – закончил он чтение.

– Пятьдесят тысяч, – сказал кто-то, задумчиво потирая подбородок.

– Дешевая работа, – сказал мыслитель. – Гораздо ниже истинной цены. Должно быть пол-царства и руку дочери впридачу.

– Да, но он не король. Он – Патриций.

– Ну тогда половину Патрицианства или что там еще. А какова его дочка?

Никто из собравшихся охотников не знал.

– Он не женат, – вмешался Бодряк. – И у него нет дочери.

Все повернулись и посмотрели на него сверху донизу. Он мог заметить в их глазах презрение. Они вероятно видали таких как он дюжинами каждый день.

– Нет дочери? – сказал один из охотников. – Просит людей убить дракона, и у него нет дочери?

Странно, но Бодряк почувствовал, что должен поддержать правителя города.

– У него есть маленькая собачка, которую он очень любит, – услужливо сказал он.

– Отвратительно до безобразия – даже не иметь дочери, – сказал один из охотников. – А что такое в наши дни пятьдесят тысяч долларов? Вы потратите гораздо больше на сети.

– Верно, – сказал другой. – Люди думают, что это удача, но они не учитывают всего, да-да, ведь пенсии при этом не платят, да еще эти громадные медицинские издержки, вам приходится покупать и оснащать собственную аптечку…

– …Одевать и оплакивать девственниц… – кивнул маленький толстенький охотник.

– Да-а, и в конце концов… что?

– Моя специальность – единороги, – с недоуменной улыбкой пояснил охотник.

– Отлично. – Первый собеседник выглядел так, как если бы он умирал только от того, что задал вопрос. – Я думал, что они стали большой редкостью в наши дни.

– В этом вы правы. Но вам не доводилось видеть стольких единорогов, сколько выпало мне, – сказал охотник на единорогов.

У Бодряка закралось чувство, что за всю жизнь это была единственная шутка.

– Да, конечно. Времена нынче тяжелые, – едко сказал первый собеседник.

– Монстры стали такими жалкими, – сказал другой. – Я слыхал, что когда этот парень, который убил монстра в том озере, никаких проблем, просунул его лапу сквозь дверь…

– Бедолага лежит в слезах, – сказал один из слушателей.

– Верно, и знаешь что? Приходит его мамочка и начинает жаловаться. Да-да, его родненькая мамочка приходит в замок на следующий день и начинает жаловаться. Ей-богу, жаловаться. Вот и весь почет, который ты получаешь.

– Женщины – это всегда наихудшее, – сказал мрачно другой охотник. – Когда-то я знал одну кривоокую горгону, у-ух, она была истинным страшилищем. Совала свой нос даже в камень.

– И каждый раз наши задницы при исполнении долга, – сказал мыслитель. – Я думаю, что мне должны платить доллар за каждую лошадь, которую я съел и на которой я ездил.

– Точно. Пятьдесят тысяч долларов. Он может потерять их.

– Да-а.

– Точно. Дешевая.

– Пошли выпьем.

– Верно.

Все соглашаясь кивнули и направились в «Штопаный Барабан», за исключением мыслителя, который с трудом подполз к Бодряку.

– Какой породы собака? – сказал он.

– Что? – сказал Бодряк.

– Я сказал, какой породы собака?

– Думаю, что маленький проволочношерстный терьер, – сказал Бодряк.

Охотник на миг задумался над сказанным.

– Не-ет, – в конце концов сказал он и помчался вдогонку за остальными.

– Мне помнится, что у него есть тетя в Псевдополисе, – вдогонку прокричал Бодряк.

Никакого ответа. Капитан пожал плечами и направился, пробираясь сквозь толпу, в Дворец Патриция…