– Жаль все-таки, что мы не прихватили ее с собой, Жан-Клод.

– А что? Мы переборщили? – осведомился тот встревожено. – Она совсем слаба?

– Сейчас проверим.

Иветта наклонилась еще ниже и прижалась ко рту Жанетты полными горячими губами, не обращая внимания на кляп. Та рывком отвела голову.

– Как видишь, не так уж и слаба, разве что слегка продрогла. Ничего странного, с такой-то холодной кровью! Придется забрать ее наверх и согреть, иначе она потеряет всякую ценность. – Немного поразмыслив, Иветта просияла: – В задней части дома есть каморка со всяким старьем, в том числе и с кроватью. Мы ее уложим, прикроем – и готово. Потом можно будет продолжить начатое. Признаюсь, Жан- Клод, ты почти заставил меня забыть Куинси! Что ж, зато он меня запомнит – запомнит надолго, когда узнает, как я обошлась с его новой подружкой!

От ее злорадного смеха Жанетта похолодела.

– Надо прикрыть ее плащом, чтобы не бросалась в глаза, – предложил Жан-Клод. – Мало ли кто может попасться по дороге.

Отвязывая Жанетту от столба, он с сожалением размышлял о том, что не сможет в ближайшее время уделить ей внимание, так как вынужден и дальше играть навязанную Иветтой игру. Куинси сделал его посмешищем, поэтому он может забыть о щепетильности и придумать самую изощренную месть, воспользовавшись для этого любым оружием. Таким оружием стала для Жан-Клода Иветта. При всей своей пронырливости она на глазах тупела, как только оказывалась в объятиях любовника, и готова была выложить любые сведения тому, кто ее удовлетворит. Именно постель помогла выудить у нее местонахождение Куинси, а вернее, адрес его берлоги. Поначалу его развлекало ее ненасытное сластолюбие, но вскоре он пресытился. Иветта не понимала тонкостей постельных игр, ее вполне устраивало обычное соитие, от которого она получала огромное наслаждение. Ее похоть изнуряла, наводила скуку. То ли дело неопытная страсть Лоретты, с тоской думал Жан-Клод, не говоря уже о волнующей, провоцирующей холодности Жанетты, о ее утонченной прелести.

С Жанеттой на руках он быстро и бесшумно покинул подвал. В доме было гораздо теплее, и девушка постепенно начала приходить в себя. Когда они проходили мимо открытой двери в комнату старика, раздался его дребезжащий голос:

– Что это ты бегаешь по дому в таком виде, а, женушка? Иветта грубо выругалась себе под нос, потом изобразила на лице улыбку и заглянула к мужу.

– Не обращай внимания, милый. Я выходила по делу, а теперь возвращаюсь к себе. Спи, любовь моя, я вовсе не хотела тебя будить.

– Мне показалось, что ты не одна.

– Верно, я выходила переговорить с одним из постояльцев, – нетерпеливо объяснила Иветта, надеясь, что старику не взбредет в голову поприветствовать ее спутника.

– Хм… – проворчал он. – Ты день и ночь в заботах о постояльцах…

– Как же иначе? От них зависит наше пропитание. А теперь спи.

Старик ничего больше не сказал, а чуть погодя начал тихонько похрапывать. Иветта сделала Жан-Клоду знак следовать за ней на второй этаж.

– Чтоб его черти взяли! – шипела она. – Не хватало еще, чтобы он обо всем догадался!

– А не проще ли от него избавиться?

– Избавиться? Да ты с ума сошел! На другой же день я окажусь на улице без гроша в кармане! Все имущество записано на него, орава родственников только и ждет, чтобы прибрать к рукам пансион и прочее. Мне остается ждать, пока не выпадет счастливый шанс. Старик обожает Куинси и вообще всякую шваль. Если он узнает, что я связалась с аристократом…

– Ах вот как, значит, ты связана с дурной компанией! – Жан-Клода это весьма позабавило.

– Да, с точки зрения этого старого дурака, – сердито ответила Иветта, отпирая дверь.

В каморке было полно отслужившей свой век мебели, а в углу стояла кровать с продавленным матрасом. Устроив на ней Жанетту, Жан-Клод покачал головой, вспомнив ее ледяную кожу.

– Она совсем окоченела. Может, мне прилечь рядом, чтобы согреть ее своим теплом?

– Вот еще новости! Тебя ждет постель получше, а эта потаскушка как-нибудь обойдется. Вы все так и норовите за ней приударить!

– Не говори ерунды и не ори так, не то перебудишь весь дом! – резко заметил Жан-Клод. – Ты первая предложила о ней позаботиться.

– Вот мы и позаботились. Я даже готова пожертвовать для нее пару старых одеял. Прикрой ее и пошли отсюда. У меня все тело зудит!

Он с трудом удержался, чтобы не ответить ей какой-нибудь резкостью. Порой Иветта казалась ему не женщиной из плоти и крови, а заводной механической куклой. Ему пришло в голову, что после общения с ней придется неделями восстанавливать мужскую силу, вместо того чтобы, как обещано, ублажить наконец Лоретту. Подтыкая одеяла вокруг неподвижного тела, он раздраженно думал: кончится тем, что он наткнется на дочь маркиза в объятиях конюха, в пустом стойле на куче соломы.

Устав ждать, Иветта схватила его за руку и потянула из каморки, чуть не забыв запереть за собой дверь.

Оставшись одна, Жанетта не удержалась от облегченного вздоха. Ее бил озноб, она ощущала ужасную усталость и боль во всем теле. Хотелось закрыть глаза и уснуть на этом неудобном ложе, забыв о страданиях, забыв обо всем. Но на память снова и снова приходили бездушие Иветты и непонятная бесхребетность Жан-Клода, потакавшего любой ее прихоти. В который уже раз она задалась вопросом: как можно было полюбить такого человека? Очевидно, она была влюблена в вымышленный образ, не имевший ничего общего с действительностью.

Когда дверь в конце коридора закрылась с приглушенным стуком, Жанетта выбралась из-под вороха ветхих одеял. Торопясь поскорее улечься в постель, Иветта забыла на полу лампу, при свете которой девушка оглядела себя. Руки до самых плеч были в царапинах, ссадинах и синяках, запястья распухли от веревок, от ухоженных ногтей ничего не осталось. Впрочем, сейчас ее это не волновало. Думая только о бегстве, она обвела взглядом заваленную рухлядью тюрьму. За невзрачными занавесками оказалось окно, выходившее на запущенный, поросший сорняками задний двор. До земли было примерно футов тридцать. Если бы под рукой была веревочная лестница или хотя бы простая веревка!

В каморке было, конечно, теплее, чем в подвале, но она не отапливалась, поэтому вскоре Жанетта снова стала мерзнуть. Растирая то руки, то бедра, она бродила по комнате, разглядывая накопившиеся за многие годы старые вещи. Увидев большой сломанный шкаф, она кинулась к нему, в надежде найти веревку, но он оказался пуст. Вторую створку заклинило, и открыть ее не удалось. Девушка сунула руку в щелку по самое плечо, очень надеясь, что там завалялся какой-нибудь предмет одежды. Она выпачкалась в пыли и паутине и уже хотела отдернуть руку, когда нащупала что-то мягкое. Выхватив находку, она жадно стала ее разглядывать.

Это были рабочие штаны и куртка, перепачканные в краске – должно быть, одежда маляра, выброшенная за ненадобностью. Забыв о брезгливости, Жанетта поспешно натянула их на себя. Одежда оказалась очень ей велика, и пришлось завязать штаны на талии узлом, а низ штанин и рукава закатать. Ей сразу стало теплее.

Вторично обшаривая комнату, девушка обнаружила груду рваного постельного белья. Если простыни скрутить, они, пожалуй, выдержат ее вес. Руки саднило, но она, закусив губу, принялась мастерить веревку. В памяти всплыло обещание Куинси прислать кого-нибудь для ее спасения, но Жанетта только пожала плечами: никто не знал теперь о ее местонахождении. Приходилось рассчитывать только на себя. На всякий случай, чтобы не быть застигнутой врасплох, она сунула стул под дверную ручку. Впрочем, эта мера предосторожности была излишней, если учесть жадность Иветты до плотских утех. Покончив с веревкой, Жанетта оглядела ее и заметила пятнышки крови. Бедные руки! Им и без того досталось, а сколько еще ожидало впереди!

Узлы казались достаточно крепкими, но только на практике можно было убедиться, что они выдержат. В противном случае Жанетту ожидало падение в чертополох с довольно большой высоты. Думать об этом не хотелось, но другого выхода не было. Чтобы волосы не мешали, девушка заплела их в косу. Один конец веревки она привязала к железной раме кровати, второй, открыв окно, сбросила вниз и уже собиралась