— Господи, Шефер, — проговорил он, как ты это определил? У них же нет лиц!

— У них нет кожи, а лица остались, — возразил Шефер. — Это Эдди и Хатчек — парни Карра. Этот — из людей Лемба, Фиорелло, а здесь — собственной персоной скандалист Лемб. Ты посмотри на их глаза, они- то остались!

Раше взглянул, не успев толком подумать, действительно ли он этого хочет, и напрасно. Его охватил внезапный приступ тошноты. Пот катился по его лицу, холодный, несмотря на жару, и полицейский не мог поднять руку, чтобы вытереть его. Он не мог отвести взгляда от кровавых тел, не мог пошевелиться: один шаг вперед, и он окажется в крови, а об отступлении назад, в густую темноту, не могло быть и речи. Казалось, там скрывается чудовище из ночного кошмара, готовое схватить его.

— Боже мой, Шефер, — начал было опять Раше. — Кто же это мог сотворить... Даже на войне...

Он не закончил: его прервал звук, который Раше в такой ситуации не мог объяснить ничем, кроме шагов подкрадывающейся бестии. Он пригнулся и повернулся, держа оружие наготове.

Обрушившийся кусок потолка — здоровый кусок дранки и штукатурки, вырванный и отброшенный в сторону, так что обнажились балки, к которым были привязаны тела — пришел в движение. Из-под развалин медленно поднялась окровавленная фигура. Раше с трудом удержался, чтобы не открыть огонь. Его палец надавил было на спусковой крючок, но полицейский остановил его; это было не легче, чем остановить поезд. Задержать выстрел, когда между бойком и патроном осталась доля дюйма, задача почти невыполнимая, но Раше был хорошим полицейским, а хороший полицейский никогда не пристрелит последнего свидетеля убийства, единственного, знающего, кто совершил преступление и как — если это, конечно, единственный последний свидетель.

Воздвигшаяся фигура была в самом деле человеческой — но настолько покрытой кровью и грязью, что Раше не мог разобрать лица. Видна была лишь толстая рыжая коса, падающая на спину.

Человек встал на колени, ошеломленно оглядываясь, и его дикий взгляд на мгновение прояснился, остановившись на Шефере.

Девятимиллиметровый пистолет Шефера висел в кобуре у него на боку, и Раше подумал, что ему, пожалуй, тоже стоит успокоиться, но не смог заставить себя это сделать.

На кровавом месиве, покрывающем лицо человека, сверкнули белые зубы, он закашлялся и сказал хриплым голосом:

— Чудеса! Кажется, это мой старый приятель, детектив Шефер! Он нащупывал что-то в развалинах. — Но ты упустил одну вещь, старина. Одну ужасную штуку.

— Карр? — изумился Раше.

Карр разглядывал подвешенные тела и обломки, продолжая одной рукой шарить среди обломков рухнувшей штукатурки.

— Знаешь, Шефер, — разглагольствовал он, — немало я повидал ваших полицейских штучек, но чтобы такое... Парень, я поражен!

— Ты сумасшедший, Карр, ты совершенно чокнутый, — воскликнул Раше, у которого просто гора с плеч свалилась, когда он увидел, что их противник — обычный человек, к тому же решивший поболтать. — Полицейские не делали этого, мы даже подумать о таком не могли!..

— Ты не видел их? — ровный голос Шефера прервал раскричавшегося Раше. — Ты не видел того, кто прикончил твоих дружков?

— Все, что я видел — чучело в маскарадном костюме, которое влезало в окно. Потом рухнул потолок, — ответил Карр. — Может, это были именно полицейские, и ты морочишь мне голову... может, и нет, не знаю, — а только руку даю на отсечение, ты, Шефер, как раз знаешь. Но, впрочем, не важно. Конечно, я могу быть и сумасшедшим, и совершенно чокнутым, но так как я именно такой, вы сейчас превратитесь в покойников!

И его рука вынырнула из-под обломков, сжимая то, что он там разыскивал. Карр мгновенно вскочил на ноги, поднял пистолет и расстрелял всю обойму в один прием.

Раше был на взводе с первого шага в здании, ему не нужно было дожидаться, пока потолок упадет ему на голову. Сгруппировавшись, он откатился под прикрытие кусков рухнувшего потолка за мгновение до того, как палец Карра нажал на курок.

Грохот стрельбы, казалось, заполнил здание от основания до чердака, и в ушах Раше поднялся звон, когда второй выстрел прошил то место, где Шефер стоял долю секунды назад. Он не услышал шагов Карра, когда главарь гангстеров бросился бежать, не услышал, сказал ли он еще что-нибудь, не услышал, когда он, щелкнув, выбросил пустую обойму и, выругавшись, прекратил безумную стрельбу. Раше услышал рев Шефера:

— Заткнись, чертов!..

Девятимиллиметровый пистолет Шефера успел выстрелить трижды, когда Раше наконец сумел совладать с собой, подняться и вернуться к своим обязанностям, но какого черта Карр топает по коридору, и как вынес Шефер эту умопомрачительную стрельбу?

Шефер же вовсе не был таким спокойным и холодным, как выглядел. Он трижды промахнулся, что было совершенно неожиданно, особенно на таком расстоянии. Не иначе как дьявол позаботился об этом.

Карр вскрикнул, выпрыгивая из окна в дальнем конце коридора, но это был не крик боли — просто всплеск адреналина, пронзительный вопль в ответ на выстрел. Шефер опять промахнулся и сразу же бросился вслед за бандитом. Раше в который раз удивился его силе и быстроте — и откуда только берется такая выносливость и ловкость, когда целые дни проводишь за письменным столом или в машине, а не в гимнастическом зале?

Раше вскочил на ноги и тяжело затрусил в дальний конец коридора. Шефер поджидал его, стоя в полуразрушенной оконной раме. Опершись о подоконник, он внимательно всматривался в происходящее внизу.

Раше устроился рядом с ним и увидел, как Карр, ловко избежав четырех полицейских, стоявших в оцеплении, скрылся за углом. Полицейские поколебались, посовещались и не решились оставить свой пост, пустившись в погоню.

— Подонок! — закончил Шефер начатую при входе в коридор фразу.

— Проклятье! Мы упустили его! Ну все, исчез, — подытожил Раше, когда Карр скрылся за углом.

— Ну, не исчез, положим, — отозвался Шефер. — Просто сбежал. Вряд ли он найдет место, где мы его не сможем найти. — Опершись о развалины подоконника, он прокричал вслед Карру: — Эй, панк, продолжение следует!

Еще немного постояв в оконном проеме, он повернулся, чтобы отправиться назад... и застыл на месте.

— Что такое? — спросил Раше, выглянув из окна, видимо, надеясь увидеть возвращающегося Карра.

— Замолчи, — приказал Шефер. — Послушай.

Раше замолчал и прислушался.

— Я ничего не слышу, — признался он. Это, конечно, было не совсем точно, потому что он слышал шорох ветра, шум отдаленного движения на улицах, голоса полицейских, окруживших здание и все остальные звуки ночного Нью-Йорка, но он не слышал ничего такого, что могло объяснить беспокойство Шефера.

— Чего-то не хватает, — произнес Шефер.

— Например? — спросил Раше.

— Да не знаю я, — отозвался Шефер.

Раше оглядел пустые переулки, оцепивших здание полицейских, битое стекло и раскрошившееся дерево разрушенного окна, мрачный коридор, ведущий к комнате, ставшей ареной кровавого действа. Он не увидел ничего особенного — за исключением, конечно, разрушений и того помещения, где чудовища вытворяли нечто противоестественное. Но не это встревожило Шефера. Раше все еще не понимал, о чем говорит его напарник.

Что-то неестественное творилось вокруг.

— Знаешь, это начинает меня пугать. Я думаю, здесь серьезная история, — заговорил Шефер, направляясь внутрь здания.

В тот же момент на лестнице послышались шаги, знакомый топот полицейских башмаков. Только один