– И ты прости, – каким-то будничным тоном ответил Борис. – Я тебя чуть не задушил, да? В «психушке»? Отец рассказывал… Но ведь я тогда и впрямь крепко сдвинулся. Мне казалось, что ты – это она. Та сука…

– Виктория, что ли?

– Какая там Виктория! – отмахнулся Борис. – Во-первых, черт знает, как эту курву звали, а во-вторых, и она, и вторая из этой компании – всего лишь статистки. Так сказать, послушные орудия разнузданных страстей. И не только своих…

– А чьих же? – вскинула брови Марьяна – и удивилась тоске, глянувшей на нее из глубины темных глаз Бориса.

– Их же там три было, ты разве не видела? Три!

– Верно, – вспомнила Марьяна. – Только одна участия не принимала, держалась в стороне.

– Она-то все и затеяла, – кивнул Борис. – Hичего себе, в стороне!

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила Марьяна. – Конечно, она давала вам «промокашку» и вообще… как-то руководила. Я еще подумала тогда, что она себя оставляет… ну…

– На сладкое, да? – хмыкнул Борис. – Вроде как приз ударнику сексуального труда? Ошибаешься. Ей до меня и дотронуться было противно, этой Золотой Лисичке!

– Золотой Лисичке?!

Что-то такое Марьяна слышала. Давно, несколько лет назад. Ах да! Так звали какую-то шантажистку, поразившую Марьяну мещанской установкой на спасение от бед: гарантом благополучия для нее была трехлитровая банка, наполненная золотишком. Выходит, что одна из «черноголовых» – та, с великолепной фигурой, в золотом платье, – и была Золотой Лисичкой?

Не может быть. Ведь все, что знала о ней Марьяна, довольно невинно, хоть и аморально. А то, что ей пришлось увидеть…

И тут ее как током ударило. Если Борис столь безошибочно узнал Золотую Лисичку, выходит, он видел ее раньше, встречался с ней. И, получается, между ними что-то произошло. Что-то, после чего «эра милосердия закончилась».

– И что же ты ей сделал, этой Золотой Лисичке, если ей до тебя и дотронуться противно, а в то же время она настоящий триллер организовала, чтобы тебя унизить?

Борис сверкнул на нее взглядом исподлобья:

– Ишь ты! Быстро соображать научилась, Маряша. Или тебя этот твой научил… с которым ты…

Марьяна нахмурилась.

– Каждому свое, Борис, – сказала она спокойно, однако нотки предостережения все же прозвучали в ее голосе. Тут же она поняла, что все это чрезвычайно смешно, поскольку пригрозить Борису ей совершенно нечем, однако в лице его появилось что-то виноватое.

– Ты права, – кивнул он. – Каждому свое… Это тоже про тот закон. Каждому воздастся по заслугам его. Я просто получил то, что заслужил.

– Чем же ты ее так обидел? – тихо спросила Марьяна.

– Чем, чем?! – огрызнулся Борис. – Сделал ей ребенка, а жениться не захотел. Вот и все, обычное дело.

Марьяна тихо ахнула.

Борис глянул косо, неприязненно:

– Что, думаешь, если у нас с тобой ничего не вышло, так я вообще к детопроизводству не был способен? Знаешь ведь, как я предохранялся, а твой цикл небось даже лучше знал, чем ты. Или ты что думаешь? Мол, цепляюсь за иллюзию былого мужества?

В голосе его зазвучали истерические нотки, но они вмиг исчезли, когда он увидел слезы, набежавшие на глаза Марьяны.

– Нет, – шепнула она. – Я просто думаю, что она, должно быть, страшный человек, если приготовила для тебя такую месть. Или… или очень любила тебя раньше?

– Любила?! – взвизгнул Борис. – Да она любила только те штучки, которые я с ней проделывал. Единственное, что она любила, – это мои пальцы, язык да, извини, член. И, конечно, не только мои. Смешнее всего, что я до сих пор не знаю, я ли был виноват или кто другой из наших одноклассников, однако все шишки посыпались на меня.

– Одноклассников?!

– Ну да, это еще в девятом было. Мы с ней в одном классе учились, с Лисой этой. Она всегда была девочка – глаз не оторвать! Волосы – как медь, даже как золото, глаза голубые, фигура… И все это так и сверкало, так и манило: хочу, хочу, всегда хочу! Ненасытная была девка. Mы с ней два года до этого встречались, целовались, обжимались. Но, видишь ли, она накрепко вбила себе в голову, что должна остаться девственницей. А хотелось… очень, как хотелось! Особенно когда начала появляться в продаже всякая крутая эротика. Мы, бывало, когда предки на дачу уезжали, на целый день ложились в постель, включив видик. Ты и представить не можешь, чего мы только не выделывали. Девочка была на все горазда. Мне кажется, меня ей было всегда мало, она и сама говорила, что ее мечта – попробовать хотя бы сразу с тремя, а лучше – больше. Только она боялась, что не сможет их держать под контролем и кто-нибудь ее безнадежно продырявит. Короче, она была просто нимфоманка, а я, дурак, развлекался из любви к чистому искусству. И доразвлекался… Ты знаешь, что такое петтинг? – неожиданно спросил Борис.

Марьяна покачала головой.

– Ну еще бы! – усмехнулся он. – Ты бы – да знала! Хотя это вполне детское развлечение. Трутся ребятишки друг о друга, друг в дружку тычутся, но девочка остается девочкой. Кончают с помощью пальцев и всего прочего, но… – Он усмехнулся. – Ну, уж если так было суждено, лучше бы я дошел с ней хоть раз до конца! А то играл, играл, играл… потом бах – обнаружилось, что девочка беременна. Вот те на! Родители ее,