– Что-то я не слышал, чтобы здесь кто-то орал, – ответил Борис, переступая порог. – Зато слышал, как кто-то ржет. Не ты случайно? И чему веселился, а?

– Да она, эта телка, говорит: молока пацану надо. Я говорю: подергай себя за титьки, может, и надоишь… – Салех ощерился, но тут же проглотил ухмылку, опасливо поглядывая на окаменевшее лицо Бориса.

– Молока? – переспросил тот ледяным голосом. – Салех, зачем ты корчишь из себя большего кретина, чем есть на самом деле? Спустись на кухню и принеси молоко. Если сам не способен отличить молоко от джина, скажи Гуляму – он поможет.

– Но Рэнд приказал… – Салех осекся.

– Рэнда, конечно, сейчас нет, – кивнул Борис. – Но он очень скоро вернется. И что же, ты хочешь, чтобы он узнал, как ты посмел разговаривать… со мной?

Пауза перед последними словами была достаточно красноречивой.

– Да ты что, Боб, – пробормотал Салех, бледнея. – Я никогда и ничего… ты же знаешь. Я к тебе… всегда! Ты же знаешь! Не говори Рэнду!

– Не скажу, – усмехнулся Борис. – А ты быстро принеси молока. И «Корнфлекс» какой-нибудь. Да не забудь, что молоко должно быть теплое. Но не горячее. Иди.

Салех вытаращил глаза:

– А здесь? Позвать кого-нибудь?

– Зачем? – спокойно сказал Борис. – Я же остаюсь.

Салех замялся, словно хотел что-то спросить, но не посмел. Тогда Борис задрал черную футболку, и Марьяна увидела рукоять пистолета за поясом его шортов.

– Давай, не тяни резину, Салех! – уже с раздражением прикрикнул Борис, и араб нехотя вышел из комнаты.

Марьяна отвела глаза. Слабая надежда, что у Бориса взыграли былые чувства и он явился освободить «братьев по Творцу», улетучилась в тот миг, когда она увидела оружие у него за поясом. Да… Борис всегда был для Марьяны загадкой, однако теперь смысл его поступков понять несложно: ради чего ему терять покровительство Рэнда? Ну а велеть принести ребенку молока – это вроде как акт милосердия. Просто красивый жест! На подобные жесты Борис был всегда горазд – особенно если это его ни к чему не обязывало.

Кстати…

– Кстати, я не тебе всем этим обязана? Всей этой свистопляской? – сухо проговорила Марьяна, не оборачиваясь к бывшему мужу и глядя в окно поверх головы притихшего Саньки, так что могло показаться, что она беседует с лучами заходящего солнца.

Борис не ответил, а когда Марьяна все же покосилась в его сторону, лицо его выражало лишь холодное презрение:

– Мне?! Ну, знаешь… Ты, как всегда, преувеличиваешь свою роль в моей жизни!

И тут же лицо его исказилось, словно он обозлился на весь мир за то, что сказал глупость.

– Что ты? – в испуге спросила Марьяна.

– Да так, – процедил сквозь зубы Борис. – Ничего особенного. – И вдруг не выдержал, выпалил: – На этот раз, пожалуй, ты права!

Марьяна так и ахнула. Но тут же похлопала Саньку по руке – ничего, мол, я с тобой.

Борис продолжал:

– Только не воображай, будто я лелеял планы мести и заманил тебя и всех прочих в ловушку. Я не имею никакого отношения к делам… – он запнулся, – к делам Рэнда. Конечно, когда доходит до патолого- анатомических тонкостей, я ему ассистирую, но… Эй, ты случайно не собираешься упасть в обморок? – спросил он, заглядывая в побледневшее лицо Марьяны.

– Вы… что, заложников потом потрошите? Когда не получаете за них выкупа? – с усилием выговорила она и тут же, спохватившись, оглянулась на Саньку. Однако тот внимательно разглядывал Бориса и вроде бы даже не слышал, что брякнула Марьяна.

– Ну, у тебя юмор значительно почернел, – хмыкнул Борис. – Ты что, думаешь, Рэнд охотится на людей? Нет, к вам его интерес особый. Eму нужен этот контракт… Хотя, по-моему, на самом деле Рэнд, как всегда, ради кого-то старается. В конце концов…

Вошел Cалех.

Борис умолк.

Марьяна приняла из рук глупо ухмыляющегося араба красивую большую пиалу с молоком и немного мюслей. Санька обрадовался: он их любил.

Марьяна сейчас пуще прежнего ненавидела Салеха, который вернулся так не вовремя и заставил Бориса замолчать. Да и Борис тоже хорош – трусливо проглотил язык. Ну что этот араб понял бы по-русски? И все-таки Борис обмолвился… Во-первых, сказал, что Рэнд не специализируется на похищениях людей (а кто бы мог подумать! Так четко все обставлено, так беспощадна и великолепна его команда!). А во-вторых, контракт с «Эль-Кахиром» самому Рэнду вряд ли нужен. И он, мол, как всегда, старается ради… Ради кого-то другого.

Кто же? Кто истинный виновник всех бед?

Ну, Марьяна скорее всего о нем никогда не узнает. И от Бориса теперь ничего не добьешься: вон как упорно молчит! Понял, что едва не сболтнул лишнего. А может быть, утешила себя Марьяна, и не знает он больше ничего. Это все зависит от степени доверительности Рэнда. Ну кто ему Борис? Всего лишь друг? Так ли болтливы мужики с друзьями, как с любовницами и женами? Впрочем, когда она была женой Бориса, тот не особо баловал ее своими откровениями, она никогда не знала, что таится в его душе.