– Да входите, ради бога, только не думайте, что я испугалась. Просто в доме и правда полный разгром, поэтому, извините, дальше прихожей я вас не приглашаю. Не обижайтесь, вы что, женщин не знаете? Я буду себя неловко чувствовать, принимая вас среди беспорядка.

– Да бросьте вы! Видели бы вы то, что видел я, забыли бы о таких мелочах. В каких только берлогах бывать не приходилось. А у вас вполне прилично. То есть это совершенно такая же квартира, как у Леонтьева, с тем же расположением комнат?

– Ну естественно, он на седьмом этаже, я под ним на шестом, конечно, квартиры один в один.

– Та-ак… Но я не понимаю, Людмила Михайловна, как же вы все-таки могли ту девушку столь подробно разглядеть? Еще ладно, если бы вы жили на одной площадке с Леонтьевым, а так – сквозь пол, что ли?

– Вернее сказать, сквозь потолок, да? Нет, перекрытия взором не проницаю. И перископов у меня нет. Просто лифт у нас выше шестого этажа не поднимается, ясно? Все жильцы верхних этажей выходят здесь и топают потихонечку к себе. А у меня дверь, как вы могли заметить, ну прямо в лифт этот поганый упирается. Только и слышишь – дрынь! – остановилась кабина, ви-и-и-и – дверцы открылись. Они так мерзко скрипят! Просто мизантропия какая-то появляется, ненависть к человечеству. В домоуправление сколько раз звонила, вся иззвонилась, а у них один ответ: ждите, придет мастер. Лгут, негодяи! У нас-то, вернее, у них- то, оказывается, не заключен договор на обслуживание с «Лифтремонтом» на текущий год, так что нам теперь до нового тысячелетия маяться, а может, и еще дольше. Хоть бы вы на них повлияли, что ли!

– Постараюсь повлиять, Людмила Михайловна, сегодня же позвоню в ваше домоуправление. Да вы рассказывайте, рассказывайте!

– О чем бишь я? Ах да! Эти дурацкие звуки до такой степени достают, вы не представляете. Иной раз глянешь в глазок – ну кто там этот негодяй, этот мерзавец, кто мне покою не дает? Выходит из лифта приличный человек, пенсионер заслуженный, а ты его та-ак ненавидишь, своими руками убила бы. И снова – дрынь, ви-и-и-и… И так за вечер раз двадцать, представляете? А уж когда в полной тишине, скажем, после полуночи… Я как раз по коридору проходила в ванную, когда снова лифт открылся. Глянула в глазок – Леонтьев с девицей. Высокая такая, выше его, вдобавок на каблуках, волосы распущенные, пальтишко фиолетовое в талию. Лица не видела, врать не буду. Он ее под ручку – и повлек к лестнице: извините, говорит, на один этаж придется подняться. Она – ха-ха-ха, ну и что. Ах ты, думаю, старый блядун… Ох, извините.

– Хм-хм… Ничего страшного. Ну да, ему ведь уже за пятьдесят было, я не ошибаюсь? В самом деле, человек уже немолодой.

– Да вы что? Разве это возраст, тем более для мужчины?! И не за пятьдесят ему было, а ровно полсотни стукнуло в августе. Такой банкет закатил, всех соседей созвал. Ничего не скажешь, умел Леонтьев себя подать, с женщинами умел обращаться. Вот только этот его образ жизни… Жил один, а ведь вполне мог бы найти себе приличную женщину, на него все смотрели с вожделением. И далеко ходить не надо, вот хоть бы в нашем доме сколько холостячек или разведенок. Могли бы свои квартиры вместе обменять на одну хорошую сталинку, хоть бы на Верхне-Волжской набережной. А то и вообще можно было из двух квартир одну сделать, сейчас ведь разрешены всякие перестройки, например, лестницу пробить между этажами, было бы очень стильно, квартира на двух уровнях… Жили бы как люди, нет, он на своих ровесниц даже не глядел, его только на молоденьких тянуло, хотя, надо сказать, этой девушке было лет тридцать уже. И на кого-то она была похожа… очень похожа. Только не помню, на кого.

– А вам это откуда известно, вы же сами сказали, что видели ее только со спины!

– Ну да, в первый раз со спины. А потом, когда она убегала и вызывала лифт, я ее очень хорошо разглядела.

– То есть вы опять оказались возле глазка?

– Совершенно верно. Интересно, а что мне было делать, если они своим топотом и звоном мне полночи спать не давали?

– Они? Кто они? Леонтьев с его гостьей?

– Разумеется, а вы думали кто, чеченские террористы, что ли? У него же европейские манеры, у этого плейбоя, он не переобувается, когда в квартиру входит, так и марширует в ботинках, ну и гостья его тоже топала на своих копытах, только люстры мои звенели. Потом вроде как утихли – сели, думаю, на диванчик, потому что последний раз стук слышался вон в той комнате, в правом углу, а у Леонтьева там как раз диван стоит. А может, думаю, уже и легли. Потом слышу – нет, потому что он прошел в коридор и на кухню, а через некоторое время девушкины каблуки простучали в прихожую. И тут вдруг на балконе – брынь-с!

– На балконе? На каком балконе?!

– Да на его же на балконе, Леонтьева. У него балкон, как в моей квартире, в маленькой комнате, которая рядом с кухней находится.

– То есть он с девушкой вышел на балкон?

– Нет, вряд ли, я бы слышала, если бы он дверь открыл, потому что у него одна створка скребет по полу и у меня сразу такой скрежет по потолку: д-р-р-р-р! Ой, у нас слышимость в доме просто фантастическая, вы не представляете, потолки картонные, ну натурально картонные!

– Так что же там происходило, на балконе-то?

– А банки звенели. Банки стеклянные! Недавно у него жила одна… дамочка. Ну так ничего, конечно, лет под сорок, вот только не в форме, за фигурой нисколько не следила. Но, похоже, очень рассчитывала свить настоящее гнездышко семейное, потому что развела бурную хозяйственную деятельность и начала закупать банки для консервирования. Это было где-то в мае. Потом они расстались, ну, шуганул ее Леонтьев, а банки все эти дурацкие выставил на балкон. И началась для нас, соседей, мука мученическая. Чуть дождь, в эти банки кап-кап-кап! Ветер посильнее – они звяк, звяк, звяк! А стоит кому-нибудь ступить туда – сразу бры- ынь-с!

– Погодите. Что-то я запутался окончательно. Шаги Леонтьева направились на кухню. Девушкины каблуки – в прихожую. То есть она собралась уходить, что ли? А кто тогда звякал на балконе?

– Да вы что, не понимаете? Убийца! Кто же еще? Вот пойдемте на кухню ко мне, я вам все на месте покажу. Ой, только не обращайте ни на что внимания, я посуду мою раз в неделю, а то маникюра никакого не наделаешься, если каждый день возиться. И белье у меня неглаженое, утюг сломался, извините. Правда, скоро племянник из командировки приедет, я уж порядок наведу, конечно, а то он у меня такой чистюля, прямо ужас какой-то. Но это все детали. Видите, видите? У нас такая конфигурация дома, ну, такой загиб стены, что, если выйти в маленькой комнате на балкон, отлично видно кухню. Леонтьев тут возился, может,