свернулась… Анна в ужасе, она не владеет собой, не в силах объяснить случившееся. У нее руки в крови, потому что она дотрагивалась до любовника, пытаясь определить, дышит ли он. Крапивин обвиняет ее в убийстве. Она плачет. У нее пропал дар речи. Спустя некоторое время барышня пытается оправдаться, но тщетно.

– Складно.

– А то! – воодушевился Лавров. – На том стоим. Я в розыске не новичок. Всякого насмотрелся и наслушался. Иной такого наплетет, мозги вскипают!

– Зачем, по-твоему, Крапивин убил детектива?

– По той же причине. Ревность! Небось, сыщик начал подбивать клинья к Анне, и Крапивин это засек. Либо взыграло больное воображение ревнивца, который часто искажает действительность и подтасовывает факты. Мы же выслушали только одну сторону.

– Ну… вторая вряд ли заговорит, – заметила Глория.

– К сожалению, детектив мертв, – кивнул бывший опер. – А к Ремизовой нас никто не подпустит. Клиент уже обжегся с сыщиком и не захочет рисковать снова. Он надежно спрятал подружку. И поскольку она не может ни слова сказать в свое оправдание, вешает на нее всех собак.

Глория усмехнулась, но спорить не стала. Ей было интересно, как Лавров выкрутится с убийством частного детектива.

– Ладно, объясни, как Крапивин умудрился расправиться с сыщиком?

– По той же схеме, что в случае с Джо, – без запинки выдал Роман. – Посуди сама, насколько это было просто. У Крапивина есть ключи от квартиры, где он поселил Анну. После перенесенной нервной горячки барышня спит, чтобы восстановить силы. Он тихо входит, берет на кухне нож и убивает сыщика. Тот не оказывает сопротивления. Он не ожидает, что Крапивин может напасть на него. Фактор внезапности сыграл на руку нашему клиенту.

– Допустим. А как сыщик оказался в квартире?

– Тому наверняка есть логическое объяснение. Например, Крапивин мог сам приказать ему охранять Анну в свое отсутствие. Причем непосредственно в квартире. Тогда… либо барышня сама впустила детектива, либо… его привел с собой Крапивин. И тут же прикончил, чтобы свалить вину на Анну.

– А та в это время спала?

– Почему бы нет? Далее. Барышня просыпается… например, от какого-нибудь звука.

– Какого?

– Сыщик мог вскрикнуть перед смертью или, падая, задеть что-нибудь. Раздается грохот. Крапивин поспешно прячется. Он заранее присмотрел укромное местечко, куда можно будет юркнуть после убийства. Анна вскакивает, бежит на звук и… застает жуткую картину. На полу бездыханное тело с ножом в груди…

– Все повторяется, – ввернула Глория. – Барышня в шоке. Она оцепенела от ужаса. Тут в комнату врывается ее так называемый брат, сперва набрасывается на Анну с обвинениями, потом разыгрывает спасителя.

– Кстати, при этом раскладе понятно, почему Крапивин в обоих случаях не звонит в полицию, а тщательно заметает следы и избавляется от улик. Он заботится о себе, а не об Анне. Крапивин все подстроил так, будто он вошел в квартиру и застукал барышню над еще тепленьким трупом. А той невдомек, откуда выскочил этот «чертик»!

– Выходит, Крапивин сознательно лгал нам?

– Сознательно или нет, но лгал. Может, он страдает раздвоением личности, – предположил Лавров. – И уверен, что убийца – кто-то другой. Этакий монстр, который вдруг бросается на людей с ножом, убивает их, а потом ничего не помнит. Сам Крапивин эту свою вторую ипостась не контролирует. Он придумывает себе «параллельную» жизнь, где нет места монстру, и искренне верит в нее.

– Ты себе же противоречишь. То Крапивин заранее все рассчитывает, то ничего не контролирует. То нарочно переводит стрелки на Анну, то не помнит, как все произошло. Ты уж остановись на чем-то одном, пожалуйста.

– Тебе что больше по вкусу? Анна-убийца или Крапивин-убийца? По сути, оба могли убить и картежника, и детектива. У обоих равные шансы быть виновными в этих преступлениях.

– Ты сам кого подозреваешь?

– Честно? Больше Крапивина. Анны я не видел, не слышал, но склоняюсь к выводу, что она стала жертвой мужской игры. Одного не пойму, зачем ей выдавать себя за сестру Николая? Ты уверена, что они – не родственники?

– Уверена. У Николая нет ни братьев, ни сестер. Я их не вижу.

– А убийцу ты видишь?

Она промолчала, разглядывая гранатовый браслет на руке. Казалось, внутри темных камней теплятся багровые искорки. Так порой и люди таят внутри приглушенный огонь.

Граф Сен-Жермен на портрете улыбался уголком рта, глядя на озадаченного Лаврова и задумчивую Глорию. «Ну-ну, – как бы говорил он. – Давайте, ребята, покажите, на что вы способны!»

Начальник охраны отвел глаза от портрета и медленно произнес:

– Если мотивы Крапивина более-менее ясны, то по какой причине могла бы расправиться с двумя мужчинами Анна-Жанна, надо еще помозговать. Вот зачем ей убивать Джо? Он мог ее шантажировать, к примеру… мог разболтать новоиспеченному братцу то, чего тому знать не полагалось.

– Анна и Джо состояли в интимных отношениях, – напомнила Глория. – Проще говоря, они были любовниками.

– Нам это известно только со слов Крапивина.

– Все, что мы здесь обсуждаем, стало известно с его слов.

– Ты ему веришь?

Глория в совершенстве овладела искусством уходить от ответа.

– Вопрос не в вере, – она сняла с запястья браслет и тряхнула им. – Человек обратился к нам за помощью…

– К тебе.

– Не придирайся, Рома. Крапивин не может справиться с ситуацией. Нужно смотреть в корень проблемы, а не довольствоваться вершками.

– Это мои версии ты называешь «вершками»? – обиделся Лавров. – Я тут распинаюсь, из кожи вон лезу, а ты уже сделала какой-то вывод и помалкиваешь? Это нечестно.

– Выводы делать рано.

– Я понял. Надо подождать, пока эта сладкая парочка еще кого-нибудь замочит. Двоих им будет мало. Аппетит приходит во время еды. Анна-Жанна решила начать новую жизнь в столице, состряпала себе новое лицо и избавляется от прошлого. Детектив мог накопать на нее в Крыму компромата, вот она и приняла радикальные меры. Где один труп, там и два.

– Ревность уже побоку?

Роман догадался, куда она клонит.

– Ты хочешь сказать, что причина раздора меж добрыми людьми – пресловутые бриллианты? Сыщик является к Анне, угрожает ей и требует выдать тайну клада?

– Я этого не говорила.

– Все, ты добилась своего, запутала меня, – рассердился он. – Что дальше? Будем сидеть сложа руки, пока не появится очередной труп?

– Ни в коем случае.

– Что ты предлагаешь делать?

– Для начала я займусь… картиной. Вещи тоже умеют говорить. Надо только знать их язык…