развратничала и находила в этом все больше и больше очарования.

Она хотела выглядеть легкомысленной, беззаботной и стала именно такой. Ей казалось, что она как мыльный пузырь, взлетающий вверх от малейшего дуновения ветерка. Сама ее бесполезность, извращенность восхищали ее безмерно.

А потом настали другие времена, настроение переменилось. Как-то утром она не захотела открывать магазин и весь день провалялась в кровати со своими коварными воспоминаниями. Потом решила позвонить подружке из книжного магазина, но телефон не отвечал. Она снова, терзаясь и стуча зубами от страха, залезла под одеяло.

А к вечеру под проливным дождем покатила в Ниццу, там продала золотые часы в обрамлении брильянтов, еле выручила за них триста пятьдесят тысяч франков и потратила их тут же в разных магазинах. Возвращалась домой она уже в гораздо лучшем настроении, а заднее сиденье машины было буквально завалено пакетами. По дороге встретила подружку из книжного. Та помахала ей рукой, и Ольга зашла в магазин.

— Роже у себя на даче сегодня справляет новоселье. Поедете? Мы выезжаем через час.

Это была буйная вечеринка в большом деревянном доме, стоящем на отшибе между Фрежюсом и Грассом. В огромной каменной печи медленно крутился на вертеле целый ягненок, а экскурсии по окрестностям служили поводом для интимного уединения.

Кавалера Эдит звали Пьер Морга. Странный это был парень, симпатичный брюнет, очень высокого роста, он, казалось, не принимал никакого участия во всеобщем веселье.

— Вам, кажется, скучно? — поинтересовалась Эдит.

— Да нет, просто вот гляжу на вас и удивляюсь.

И добавил:

— Никак не ожидал встретить здесь такую девушку, как вы.

Она удивилась, потом встревожилась.

— Почему же?

— Потому что вам ведь тоже не весело, хоть вы и притворяетесь.

Эдит вдруг почувствовала, что снова становится Ольгой, и она поскорее пошла в огромную полупустую гостиную. Почти все гости уже разбрелись по разным комнатам.

— Я вас обидел? — спросил Пьер Морга, подавая ей стакан виски.

— Нет. Просто сегодня мне хочется веселиться.

— Во что бы то ни стало?

Она как следует отпила из стакана и только потом улыбнулась ему. Стали возвращаться гости. Перед тем, как разрезать ягненка, выпили ещё. Пьер Морга добыл две тарелки с мясом и салатом.

— Пойдемте туда, в уголок.

Она опять напряглась.

— Нет, лучше здесь, со всеми…

— Как хотите…

Какой-то шутник погасил свет, и хозяин дома Роже зажег свечи. При свечах лица женщин стали совсем загадочными.

— Мне о вас говорили, — произнес Пьер Морга. — Я потому и приехал.

— Ах, так? — прошептала она, пораженная таким необычным ухаживанием. — Значит, у меня уже определенная репутация?

Он чуть было не покраснел, но вовремя взял себя в руки и взглянул на нее.

— Я был уверен, что вы чертовски привлекательны. Как будто у вас две разные жизни. Одна для окружающих… А другая только для вас одной.

Ольга поставила тарелку на низкий столик и хотела подняться. Он удержал ее.

— Я вам надоел?

— Разговор зашел в тупик, — сказала она, стараясь быть ироничной. — Мне совсем не кажется, что я живу таинственной жизнью.

Под негромкую музыку танцевали три пары. Он привлек ее к себе и обнял. На мгновение у нее закружилась голова, она закрыла глаза. Слишком уж он хорош, как бы из этого не вышло большее, чем удовольствие на одну ночь.

— Я устала, — проговорила она наконец.

— Не может быть!

Чуть погодя он проводил ее на место. И посмотрел на парочку, удаляющуюся по темному коридору.

— Скоро мы останемся совсем одни, — шепнул он.

Она сделала вид, что не слышит.

— Хочу шампанского! — с деланным весельем закричала она.

На них оборачивались. Она поняла, что ведет себя не как обычно. Обычно она вела себя скромнее. Роже оторвался от партнерши и принес ей бокал. Насмешливо взглянул на Пьера Морга, но тот, кажется, даже не заметил.

К одиннадцати часам они остались одни в большом зале, едва освещенном догорающими в печке поленьями.

— Очень на меня сердитесь?

Она взглянула на него.

— За что?

— Для нас наверняка приготовлена комната, но я ненавижу предумышленные действия.

При этих словах она вздрогнула.

— Нас вполне произвольно предназначали друг для друга. А я не желаю подчиняться.

— Надо же! — насмешливо заметила она, — а я-то думала, что вы, как только обо мне услышали, сразу захотели быть моим кавалером.

— Да… Хотите, провожу вас?

Эдит было встала, но потом испугалась. Поехать с ним значило рисковать снова сделаться Ольгой, непонятой сентименталкой. Она постояла, потом опустилась в кресло.

— Нет, посидим еще немного.

— Ну, в таком случае, пойдем искать нашу комнату! — цинично заявил он.

Она должна была бы согласиться. Оставаться симпатичным легким мыльным пузыриком, взлетающим по воле пустячного каприза.

Но вместо этого она опустила голову и чуть не заплакала. «Ольга, глупая и наивная Ольга! — сказала она себе. — Я никогда от тебя не избавлюсь». «Мания преследования» — говорила Жанина Андро председателю суда. Это была чистая правда.

— Пойдемте, — позвал он, сообразив, что она не решается.

Спустя несколько минут они уже катили в машине Морга по направлению к Сан-Рафаэлю. Они не обменялись ни единым словом до тех пор, пока «ДС» не остановилась перед магазином.

— Зайдете?

— А вы хотите?

Лучше все, что угодно, чем призрак Ольги Прадье.

— Очень, — любезно ответила она.

Когда, переодевшись, она вышла к нему в комнату, то даже замерла от неожиданности. Он нежно улыбался, и ей вдруг показалось, что ее ждет большое счастье. Оробев, смущаясь, она не смела поднять на него глаза.

— Хотите выпить?

— Да. Чего-нибудь попить. Если можно, сока.

Она удивилась. Вообще-то в такие моменты люди предпочитают спиртное, а вот он был способен без этого обойтись.

— Пойду возьму в холодильнике коробочки сока «Пам-Пам».

Пьер Морга последовал за ней в кухню, внимательно все разглядывая.

— Здесь вы настоящая. Одновременно и стрекоза, и муравей.