— Как можно скорее, мистер Сандерсон. Как можно скорее.
Это произошло через неделю. Но перед тем, как они переселились в Рэби-Бэй, Мейзи пришлось пережить довольно напряженное событие — вечеринку с членами семьи, организованную Соней, но стратегически продуманную также и Рафом. Скривив губы, он сказал:
— Естественно, их всех разбирает страшное любопытство. Я не смогу вечно скрывать тебя от них, так что лучше покончить с этим.
— И сколько их будет? — робко спросила Мейзи. — А они знают, что я беременна?
Раф усмехнулся.
— Да не съедят они тебя! Не смущайся, просто будь сама собой. А поскольку твоя беременность все еще не очень заметна, мы можем позволить этой новости просочиться в процессе вечера.
Мейзи, немного, покраснела. Если он и заметил это, то знака не подал.
— Соня гениально устраивает вечеринки, так что они проходят без сучка, без задоринки.
— А ты действительно считаешь, что это необходимо? — спросила Мейзи, слегка нахмурившись. — Ведь мы не…
Она смущенно замолчала.
— Не познали друг друга в библейском смысле? — подсказал он. — Я считаю, — он помолчал, — что все, что нам нужно, — это показать, что мы друзья.
— Знаешь, — сказала Соня незадолго до начала вечеринки, — ты выглядишь просто отлично.
Они находились в спальне Сони в Рэби-Бэй. Мейзи взглянула на свое отражение и пришла к заключению, что сама довольна тем, как выглядит, а вот что она чувствует — другой вопрос.
Наряд, который они с Соней выбрали, был из черного муслина на подкладке из тафты. Шелковый муслин был прозрачным на шее и плечах, а черный цвет оттенял ее сияющую гладкую кожу. Черные лакированные босоножки на тонких каблуках были усеяны искусственными бриллиантами.
Мейзи и Соня провели пару часов в салоне красоты, где им соорудили красивые прически. Рыжие кудри Мейзи блестели, тушь делала выразительными ее глаза, на губах блестела темная рыжевато- коричневая помада.
— Пожалуй, и не скажешь, — сказала она, покрутившись перед зеркалом, чтобы взглянуть на себя сбоку, — что я беременная.
— Нет, не скажешь, — сказал Раф, входя в комнату. — Ты выглядишь… вы обе выглядите замечательно.
Соня засмеялась.
— Насколько я могу судить, твоя жена всех затмит, Раф. Ну, хорошо, — она взглянула на свои часы. — Господи, уже без четверти четыре, осталось всего пятнадцать минут! Вы уж извините меня.
И она поспешно ушла.
Мейзи нерешительно произнесла:
— Ты и сам неплохо выглядишь.
Про себя она подумала, что он выглядит просто потрясающе в светло-сером костюме и синей рубашке с галстуком.
Раф пожал плечами.
— Спасибо. Я хочу кое-что добавить к твоему наряду.
Он вынул из кармана кожаную коробочку и открыл ее. В коробочке оказалось серебряное ожерелье с бриллиантовой подвеской.
Мейзи ахнула, когда он положил подвеску себе на ладонь, и та засверкала всеми гранями.
— Чье… это? — заикаясь, спросила она.
— Это принадлежало моей матери, но…
— Я не могу надеть такое… если ты собирался предложить это.
— Ожерелье станет реальным свидетельством нашего брака, — сказал он немного иронично.
— Но оно должно стоить целое состояние и… нет, нет, я не могу принять драгоценность твоей матери!
— А это не совсем подарок, — сказал он. — Украшение действительно стоит целое состояние. Ты права. Поэтому после показа, оно отправится обратно в банк.
— Слава богу! — выдохнула Мейзи.
— Повернись, — сказал он.
Она медленно повернулась. Раф надел ожерелье ей на шею и защелкнул замочек. Почувствовав тепло его пальцев, Мейзи на миг закрыла глаза, а открыв, посмотрела в зеркало, в котором отражались они оба. Она вдруг подумала, что они… — как бы подобрать правильное слово? — подходят друг другу, она, в своем красивом наряде и с прекрасной прической и он, такой высокий и сильный!
Мейзи на миг затаила дыхание, когда Раф, взглянув на нее, сделал какое-то движение руками. Ей показалось, что он хотел ее обнять…
Но этого не произошло, а когда он взглянул в ее глаза, его собственные были такими же непроницаемыми, как тогда, в лагере овцеводов.
Она тяжело вздохнула, и он отвернулся.
У Сони была оранжерея с видом на залив. Человек двадцать гостей собрались там, среди тропических цветов в кадках и плетеной мебели. Это был элегантный и очаровательный уголок, в котором оказалось и фортепиано.
Официант в белом костюме обносил всех шампанским, а миловидная девушка предлагала бутерброды.
Соня развлекала гостей, и вскоре оранжерея ожила, наполнившись веселыми голосами и смехом. Мейзи разлучили с Рафом, но она справилась с этим, став похожей на… — ну, конечно же, подумал Раф… — на Мейрид Уоллис.
— А что объединило вас двоих? — услышал он голос одной из своих тетушек, которую молодое поколение их клана считало очень строгой.
— Думаю, можно сказать, что мореходство, — ответила Мейзи и очаровательно улыбнулась. — Это немного напоминает историю датского кронпринца Фредерика и его возлюбленной, только нашей морской гостиницей была «Мэри-Лу».
Строгая тетушка Нэнси, похоже, была удовлетворена, а Раф, мысленно, дал Мейзи десять очков из десяти за находчивый ответ.
— А чем вы занимаетесь? — поинтересовалась его кузина Амелия, до мозга костей Диксон, сероглазая, ухоженная. — У вас есть какая-то специальность?
— Да, — услышал Раф ответ Мейзи. — Музыка. Я преподавала ее, а теперь готовлюсь получить диплом магистра.
— Вы выступаете?
— Да, играю.
— В камерном оркестре, в квартете?
— Нет, все гораздо приятнее. — Мейзи взглянула сверкающими зелеными глазами на Амелию. — Это джаз, блюз, диско — музыка такого рода.
Амелия подняла брови, и Раф бросился вперед, чтобы предотвратить то, что должно было неминуемо произойти, но было уже поздно.
— Тогда, может быть, вы нам сыграете? — предложила Амелия, несколько скептически.
Раф увидел, как Соня поспешно направилась к ним из другого конца оранжереи. Но Мейзи снова очаровательно улыбнулась его кузине и сказала:
— С удовольствием! Но недолго.
— Это совсем не обязательно, — пробормотал Раф, подойдя к Мейзи.
— О, я не возражаю. Это моя единственная визитная карточка, — добавила она так, чтобы слышал только он, и взяла его под руку. — Проводи меня к инструменту.
Через десять минут, Мейзи привела в восторг всех присутствующих, и утерла нос его кузине Амелии,
