Тропа извивалась крутыми зигзагами. Уже кондор кружил под кручей, где дымилась бездна. Припав к луке седла, Матарс ощутил на своих плечах небо – всадники выбирались на горный простор. Отсюда легче было рассмотреть не только солнце и звезды, но и землю.

«Барсы» уже мчались по вьющейся Архотской тропе. Солнце тяжелым медным диском склонилось к вершине Чаухи, ломая лучи о горный хрусталь. Матарс беспрестанно взмахивал плеткой. Учащенно дышали кони, и, словно разорванные тучи, развевались косматые бурки. «Скорей! Скорей!»

На тропе неподвижно стоял хевсур в железной кольчуге и в плоском шлеме с железной сеткой, закрывавшей лицо. «Барсы» на всем скаку осадили коней. Хевсур угрожающе вскинул было железное копье, но, узнав «барсов», тотчас отвел его в сторону, снял железную проволочную перчатку и откинул сетку. Перед «барсами» оказался столетний дед, белый, как облако.

«Почему тропу караулит дед?» – тревожно подумал Матарс.

– Пусть ангел-покровитель не слетает с твоего плеча! – приветствовал старый хевсур каждого из всадников.

– Да не пересилит тебя враг! – учтиво ответил Матарс.

– Здоровы ли вы? – озабоченно спросил старый хевсур.

– В нас обитают еще горькие души[15], – учтиво ответил Пануш.

– Здоровы ли ваши семьи, ваш скот?

– Твоей молитвой проводим дни и ночи! – учтиво ответил Нодар.

– Да хранит вас бог Востока и бог Запада! – пожелал старый хевсур. – А зачем пожаловали к нам витязи «барса» из Носте?

– По делу к твоим сыновьям и внукам, – объяснил Матарс. – Да хранит вас бог большой и бог маленький!

Старый хевсур остановил свой проницательный взор на Матарсе, неопределенно указал на пять снежных вершин, взнесенных над Гули.

– Бог войны призвал Адуа, Бецина, Гранджа, Джурха, Сихарула, Курдгела – их и их сыновей.

Кровь отхлынула от лица Пануша, но он старался не выдать своей тревоги. Бесстрастно продолжал сидеть на коне Нодар. Картлийцы знали, что хевсуры любят, когда воины так же умело управляют своим лицом, как и оружием.

Матарс попросил старого хевсура провести их к Хевис-бери. Дед молча вывел низкорослого коня на тропу, без стремян вскочил на него и выехал вперед.

Поражала необычайная тишина. Ни одного воина, ни ржания коней. «Где хевсуры?» – мучительно думал Матарс.

Миновали холодный ключ. Возле Гули виднелось капище – молельня, сложенная из плитняка. Старый хевсур свернул с тропы к молельне. На стук копыт оттуда вышел деканоз, за ним Хевис-бери в чохе, расшитой крестиками, важно придерживая рукоятку меча «Давида Феррара».

Всадники спешились и поклонились. После длительных приветствий и заключительного пожелания Хевис-бери, чтобы прибывших оберегал Мерите – вершитель мирового порядка, Матарс спросил, где хевсуры.

Хевис-бери переглянулся с деканозом и неопределенно указал на пять снежных вершин. Деканоз вошел в капище, и «барсы» через полуприкрытую дверцу увидели четырехугольную комнату, без окон, освещенную странным светильником. Деканоз благоговейно взял светильник и вернулся к всадникам. Огромный драгоценный камень на руке деканоза излучал лунно-синее сияние.

Хевис-бери сурово проговорил:

– Разве царь Теймураз не прислал Великому Моурави весть о том, что скоро вернется? В Тушети стекаются все горцы; большое войско надо собрать, чтобы изгнать врагов из пределов грузинских земель. Сначала к Моурави хотели спуститься, но Мамука Каландаури известил нас о черном деле кровного врага Хевсурети, владетеля Зураба Эристави, помогшего персам закрыть проходы в Хевсурети. Тогда светильник этот указал не только нам, но и пшавам и мтиульцам способ, как доказать кровавому Зурабу, что горцев нельзя лишить гор. Деканозы вынесли священные знамена, и все от молодого до старого вскочили на коней и, презрев запрет Зураба, через хребты и вершины ускакали туда, где скоро зареет знамя царя Теймураза. И даже шакал Зураб не смел их преследовать… И – видишь – потому камень капища прозрачен и чист, как душа родника. Слава солнцу и спутнику его – ангелу… Передай Моурави: всегда на его богатырский зов отзываемся, и если в Картли не удалось, в Кахети непременно прольем кровь врага!

Матарс, скрыв боль, слушал и думал: сколько времени пройдет, пока Теймураз доберется до тушин, а пока что будут бездействовать лучшие хевсурские, пшавские и мтиульские воины. Зураб не преследовал горцев, ибо рад был совсем лишить Георгия Саакадзе войска и осчастливить им Теймураза. Но ведь, пропустив Хосро-мирзу в Хевсурети, он изменил царю? В чем же тут хитрость? Это ли не насмешка судьбы?.. Что дальше делать – об этом лишь Георгий знает.

И снова думал Матарс о Георгии Саакадзе, о бесконечных преградах, создаваемых роком на его трудной воинской стезе.