l:href='#n_86' type='note'>[86] — название стремительно растущего и набирающего обороты культурного явления. Мне лично кажется, что ссылка на «мем» слегка вводит в заблуждение, ибо предполагает что-то более абстрактное, чем «неме». В своей большой книге по этому вопросу, изданной несколько лет назад, я определяю неме как «дискретное тело неосязаемой энергии, которая вызывает чрезвычайные эмоциональные ответы в людях, приводящие к поведению, как правило разрушительному для хозяина и общества, в котором он живет». Но «неме» — очень удобный термин, врачи и исследователи, знакомые с этим явлением, называют его именно так.

Это слово нейтрально описывает научное, доказанное явление, избегая при этом исторических терминов, которые загрязняли язык в течение многих веков. Избегая таких слов, как духи, призраки, демоны, сверхъестественные сущности (как у Рудольфа Отто[87]) или голодные духи в буддизме, белые леди или японские урии. И этих названий десятки. Домыслы и суеверия — результат неспособности объяснить явление «неме» с научной точки зрения. Как часто случается, пока явление не изучено, объяснено и классифицировано, недостаток информации заполняет фольклор. Вспомнить хотя бы существующие веками убеждения, что в неживом может зародиться живое, что из камня, к примеру, может появиться живое существо — люди верили в это тысячелетиями, и их вера даже подкреплялась наблюдениями: в гниющей воде или еде вдруг появлялись личинки или другая жизнь. И только после того как Луи Пастер доказал, что для появления какой-либо жизни нужны зачатки этой жизни, пусть невидимые для человеческого глаза, только после этого старые представления стали отмирать.

То же самое с «неме». Раньше было удобно объяснять это явление присутствием призраков и каких- нибудь духов. Но теперь мы знаем об этом больше.

Когда я был ребенком, я никогда не слышал о подобном — о том, что теперь называется «неме». До того самого момента, как столкнулся с ним, когда погибли мои родители и брат.

Конечно, вы можете сказать, что мою семью просто убил один человек.

Мне было шестнадцать, когда это случилось.

Мы смотрели игру, в которой участвовал Алекс — он занимался баскетболом в нашей школе. Мы с отцом подошли к стойке с хот-догами, где стоял он — отец одного из тех, кто играл в команде соперников, стоял и потягивал кока-колу. Внезапно с этим человеком что-то случилось — он стал меняться… я прекрасно это помню: он резко перешел от расслабленного и приветливого состояния к состоянию бешенства. И глаза — его глаза изменились. Изменился даже цвет — они стали гораздо темнее и очень злыми. Я видел, что происходит что-то неладное, почувствовал исходящий от него холод — и отошел подальше.

Этот человек был в бешенстве. Ему что-то не понравилось в судействе — и он громко выкрикивал ругательства в адрес судей, команды Алекса, нашей трибуны. В гневе он натолкнулся на моего отца и пролил содовую ему на ботинок. Виноват был он, но он начал орать на отца, который вступил было в перепалку, но скоро понял, что этот человек не контролирует себя, и мы вернулись на свои места.

После игры я все еще испытывал беспокойство, хотя инцидент, казалось бы, был исчерпан. Оказалось, не зря. Этот человек отправился за нами на стоянку и начал орать, вызывая моего отца на драку. Его жена буквально повисла на нем и кричала, извиняясь, что он никогда так себя не вел и она не понимает, какая муха его укусила. «Заткнись, сука!» — и он ее ударил.

В шоковом состоянии мы залезли в машину и уехали.

А через десять минут в нас врезался на полной скорости автомобиль. Никогда не забуду лицо сидевшего за рулем — того самого человека со стадиона, который намеренно преследовал нас.

Потом, на суде, он со слезами говорил, что не понимает, как это могло произойти. Что это было похоже на одержимость. Его оправдания ему не помогли — он был признан виновным в непредумышленном убийстве трех человек.

Когда вышел из больницы, я не мог выкинуть из головы произошедшее. Мне было совершенно очевидно, что тот человек изменился в один момент, будто кто-то щелкнул выключателем.

Я начал читать о внезапных изменениях личности, о природе гнева и импульсах. В конечном итоге это привело меня к трудам доктора Федера и других исследователей, которые занимались этим вопросом.

Я внимательно изучил все теории, связанные с «неме». Версий происхождения этого явления несколько, лично мне самой логичной кажется следующая. «Неме» — это некий атавизм, остатки утраченного человеческого инстинкта. Оно было неотъемлемой частью психологического склада существ, предшествующих человеку разумному, и на определенном этапе было необходимо для выживания. В период зарождения человеческого разума гуманоиду нужно было порой вести себя агрессивно, совершать то, что сегодня мы называем «преступлением»: он должен был быть жестоким, жадным, безжалостным, импульсивным. Но по мере формирования и развития общества потребность в темных импульсах постепенно исчезала.

Наше выживание и безопасность обеспечивают государство, армия, юристы. Насилие, гнев и другие не менее темные импульсы вступили в противоречие с интересами общества. Есть несколько теорий относительно того, каким образом сильные нейроимпульсы, которые вызывали соответствующее поведение индивидуумов, отделились от людей и стали существовать автономно, как отдельные субстанции, некие сгустки энергии. В своих исследованиях я нашел другие примеры подобных миграций: то же произошло с телепатией. Много поколений назад экстрасенсорная коммуникация была обычным и весьма распространенным явлением. Современные способы коммуникации сделали ненужным то, что мы могли бы назвать непознаваемым чувственным восприятием, хотя многие маленькие дети и сегодня демонстрируют телепатические навыки (при этом замечено, что по мере развития сотовой связи и компьютерных технологий случаи владения телепатией среди молодежи регистрируются все реже).

Но безотносительно их происхождения «неме» существуют. И их миллионы.

Они носятся вокруг, подобно вирусам гриппа, пока не находят уязвимого человека, затем внедряются в его душу (я использую слово «внедряться», хотя более корректно было бы говорить об «инфицировании», или «заражении», но ни в коем случае речь не идет о теологической «одержимости»), Если человек слишком импульсивен, сердит, подавлен, смущен, испуган — «неме» чувствуют это и внедряются в кору головного мозга, в ту его часть, что отвечает за эмоции. Обычно они избегают людей с устойчивой психикой, решительных и сохраняющих самообладание в стрессовых ситуациях, но бывают и исключения.

«Неме» невидимы, как электромагнитные волны или свет в дальнем конце спектра, хотя иногда их присутствие можно заметить — оно проявляется в виде помех в телефоне или в радио- и телесигнале.

Человек обычно не чувствует внедрения — он замечает лишь резкую смену настроений. Но существуют люди, которые могут это чувствовать. И я отношусь к их числу. Хотя речь не идет о какой-либо «избранности» или «особости» — это просто как острое зрение или хороший слух.

Мыслят ли «неме»?

Думаю, это вполне вероятно.

Хотя я бы не стал называть их разумными существами. Больше всего они походят на насекомых с их сознанием и инстинктами. У них очень силен инстинкт самосохранения, но они смертны. Когда умирает хозяин — видимо, «неме» умирает, рассеивается вместе с ним. Я также не думаю, что они как-то контактируют и общаются друг с другом — по крайней мере я никогда не сталкивался с доказательствами чего-то подобного.

Не следует недооценивать вред, который они могут причинить. Они вызывают гнев, импульсивное поведение, результатом которого может стать любой вид насилия вплоть до убийства. Они меняют физиологию и морфологию тела хозяина — и это доказал ряд проведенных несколько лет назад вскрытий.

Столкнувшись с разрушительным воздействием «неме», я решил посвятить этому жизнь, чтобы минимизировать вред, который они могут принести. И стал терапевтом.

В основе моего подхода — изменение поведения. Поскольку человек не может по собственной воле избавиться от «неме», в работе с моими пациентами я сосредотачиваюсь на том, чтобы они могли контролировать себя, в любых ситуациях сохраняя самообладание, и использую для этого все возможные методики, все способы, чтобы избежать поступков, которые могут причинить вред пациенту или его ближайшему окружению. В большинстве случаев не имеет значения, знает ли пациент о том, что является хозяином «неме» (некоторые просто не смогут воспринять эту информацию адекватно). В любом случае я