импортных и экспортных потоков.
Однако эти потоки были не только экономическими. Они благоприятствовали всевозможным обменам и открывали заинтересованные регионы для различных культурных влияний, которые могли основательно модифицировать их изначальный облик. Восточное пространство испытывало также влияние адриатических потоков посредством отношений с Центральной и Северной Италией. Кроме того, шло влияние из Греции, поднималось по Балканскому полуострову вдоль Черного моря, затем по Дунаю; третьим источником влияния были скифы, обосновавшиеся между Кавказом, Уралом и Трансильванией. Но прежде всего в Восточных Альпах средиземноморские элементы тесно переплелись с локальными традициями, о чем свидетельствует феномен, именуемый искусством ситулы. Хотя течение Дуная и способствовало проникновению восточных потоков в центр континента, срединные территории в большей степени, чем другие, сохраняли свой традиционный характер: южное влияние сказывалось только во внешних проявлениях материальной культуры. Именно в этом особенность гальштатской цивилизации. Внутреннее развитие здесь более последовательно и логично, а исторические типы, например декор уже исчезнувшей керамики, оставались поразительно устойчивыми. В северном пространстве между Эльбой и Одером более четко прослеживается одновременное влияние лужицкой цивилизации и цивилизации полей погребальных урн. Благодаря этому, однако, галыптатский опыт достигнет цивилизаций юга Европы, более изолированных. Западная группа, наиболее вариативная, поднимает проблему отношений со Средиземноморьем, которые кажутся все более частыми и тесными с середины 1-го тыс. до н. э. и позднее, о чем свидетельствует ваза из Викс (Бургундия) и другие предметы из погребений, датируемые этим периодом.
Раскопки и многочисленные находки указывают на заселение территорий в данной части континента в первом железном веке. Образовались средние и небольшие населенные пункты, а также рассеянные жилища. Деревни в основном были лишены земляных укреплений. Тем не менее в соответствии с процессами, начавшимися в эпоху бронзы, распространение металлургии ведет к установлению новой экономической географии, которая отражает преобладающие тенденции и влияет одновременно на общество, заселение и расселение, усиливая специализацию и различия. Монополизация минеральных ресурсов, контроль над сетью крупных торговых путей также предопределили образование касты властителей, часть которых строила свои резиденции на возвышенностях, естественно защищенных. Несомненно, это было скорее результатом соперничества между племенами, чем мерой предосторожности против внешней опасности. Конкуренция приводила к военным столкновениям. С другой стороны, судя по рассредоточенности населения, отсутствию прочных сооружений, демографическая ситуация была достаточно неустойчивой, за исключением некоторых местностей, таких как Гальштат, где наложение слоев свидетельствует о стабильности стоянки в течение длительного периода. Гейнебург, напротив, имеет вид поселения, которое было жилым недолго. Причину его запустения трудно понять. Это случай не редкий, но его объяснение потребует глубоких изысканий и исчерпывающих исследований по крайней мере основных объектов. Наряду с крепостями и более или менее постоянными жилищами нужно упомянуть места ярмарок и периодических празднеств, достаточно часто изображавшихся на ситулах. Эта традиция существует в Европе довольно долго. По-видимому, некоторые периоды имели большое значение либо в экономическом, либо в более общем плане. Вероятно, эти сборища имели религиозные корни, которые составляли при случае основу периодических празднеств. Так зародились атлетические игры, которые, однако, не имели такого же значения, как греческие, но были не только играми в спортивном смысле слова. Искусство ситулы приводит не один пример этого: гонки на колесницах и состязание со штангами — излюбленные темы.
В целом духовный облик гальштатской цивилизации ускользает от нас. Вообще в древности игры носили религиозный или погребальный характер. Но на современном этапе развития знаний сложно точно определить: относятся ли сцены, изображенные на тех или иных предметах, собственно к религии или же к погребальным церемониям. На мой взгляд, знаменитое шествие персонажей, которое украшает ситулу из Чертозы, должно быть интерпретировано как ритуальное. Но погребальное шествие могло иногда происходить аналогичным образом: зачастую умерший доставлялся на повозке в погребальную камеру кургана, который и был, по всей видимости, пунктом назначения кортежа. Подобный параллелизм в двух ритуалах представляется логичным. Эротические сцены, которые часто можно видеть на предметах, относящихся к искусству ситулы, по мнению Ж. Кастелика, также имели ритуальный смысл. Эта тема встречается вплоть до территорий южнее реки По — на зеркале из Кастельветро, и даже в южной Этрурии — на вазе из Тральятеллы, а также на некоторых стелах горы Гаргано. Возможно, что это было связано с культом женского божества, почитаемого, например, у венетов. Повозки из Трундхольма и Штретвега, которые относятся к обозначенным временным рамкам, свидетельствуют о важности перемещения на повозке в религиозных верованиях древней Европы. Что касается абстрактных символов и фигур галыптатского декора, они ведут свое происхождение от традиций культуры полей погребальных урн: солнечные диски, лодки, в которые впряжены лебеди, неисчислимые вариации фигур и голов птиц, колеса со спицами и другие геометрические фигуры, изображения животных и человека — формируют богатую систему, которая в большей или меньшей степени затрагивает сферу религии. Многие из этих мотивов были заимствованы с Востока и подчеркивают важную роль Балкан в генезисе наследия, которое позже займет свое место в рамках культуры полей погребальных урн. Остается только отметить, что некоторые из этих мотивов обнаруживаются в виллановском репертуаре.
Многочисленность культурных типов, которые выделяются внутри пространства гальштатской цивилизации, так же как разнообразие (или неравномерное размещение) ее населения, отражается в искусстве. Вокруг резиденций могущественных правителей, которые монополизировали экономические ресурсы некоторых регионов, например в Гальштате, Гейнебурге и Голдберге, развивались формы искусства и придворного ремесла, важную роль которых в формировании эстетического чувства и искусства каждого региона не так давно подчеркнули ученые. Такие резиденции, в отличие от неукрепленных деревень и редко заселенных территорий, в более позднюю эпоху будут сооружаться на возвышенных местах. Это будет сопровождаться проявлением навыков, связанных с зарождением урбанизма, который впоследствии изменит технику возведения укреплений и будет способствовать распространению застройки внутри огороженных пространств. Все хижины Голдберга, за исключением одной постройки, которая скорее всего являлась главным жилищем, имеют сходные размеры. Но в то время как прямоугольный план уже был адаптирован в Центральной Европе, здесь не было ни малейшего намека на рациональную планировку, напротив, строения размещались хаотично, о чем свидетельствует нерегулярное расположение руин. В Гейнебурге каменные стены правильной формы окружают укрепленное место. Однако это скорее плод иноземной архитектурной науки, а точнее — работа архитектора из Великой Греции. Важно то, что техника и правильная геометрическая форма этих стен свидетельствуют о прямых контактах с некоторыми более развитыми странами средиземноморского мира, где использование рациональных и эстетических принципов дополняло при необходимости чистую функциональность протоисторического жилища, до тех пор моделировавшегося в соответствии с ландшафтом. Опыт Гейнебурга будет широко использоваться в эпоху Ла Тен. Однако это объясняется отнюдь не приходом действительно архитектурной цивилизации, но стремлением к прочности, причем прочные материалы использовались не только при постройке отдельной части сооружения, но и для возведения всего комплекса. Эта забота о долговечности проявляется в эпоху Гальштат и в погребальной сфере, в больших курганах, свидетельствовавших о социальной значимости погребенных. Каменная ограда, окружавшая основание кургана, — хотя этот обычай и не был общепринятым, — не только задавала геометрическую форму, но и препятствовала размыванию насыпи из камней и земли. В основании каждого кургана находилось помещение. Однако отсутствовала всякая связь между внутренним и внешним пространством сооружения, в противоположность средиземноморским круглым конструкциям, толосу и собственно мегалитическим погребениям средней и поздней первобытной истории. Цивилизация Гальштат представляет собой в конечном счете цивилизацию без архитектуры, и мы увидим, что во многом это относится и к цивилизации Ла Тен.
Именно в декоре многочисленных керамических и металлических предметов, изготовленных специально обученными ремесленниками, наиболее четко проявляются оригинальные черты галыптатского искусства. Геометрические формы, абсолютная правильность которых традиционна для континентальной Европы, были заменены в посуде из бронзы и обожженной глины более округлыми формами, которые можно рассматривать как необычные варианты средиземноморских моделей. Не следует, однако, забывать, что традиции европейской первобытной истории довольно многочисленны и восходят иногда к неолиту.
