Стилтон вздохнул с облегчением, включил вьюер и взял кусок пиццы с двойным слоем грибов. Экран засветился, и он уронил пиццу себе на колени.
Лицо на экране было лицом миссис Энтуотер.
Стилтон ударил по кнопке фиксации.
— Что ты натворил? — сердито зашептала я. — Снимал показания с покойницы?!
— Сама видишь, что нет, — сказал он, от растерянности даже не оскорбившись. — Это же не труп. Это живое лицо, оно движется, говорит. Погляди на показания, — он кивнул на шкалу сбоку от экрана. — Организм функционирует.
Я перевела взгляд с экрана на Тинта-а по другую сторону стола.
— Неужели это истинное лицо лазарянина?
— Я-a не маааа-агу смотреть, — сказал Тинта-а. — Но лицо, которое вы видите, должно быть истинным.
Я встала, обошла стол и приблизилась к инопланетянину.
— Послушайте, — зашептала я, — лицо на экране…
— Не говорите мне, — перебил Тинта-а. — Мне нельзя знаааа-ать. Лицо таа-ам истинное.
Я попыталась обдумать ситуацию. Это было нелегко из-за густого запаха чеснока, исходившего от пиццы возле Стилтона.
— Ладно. Но лицо на экране никак не может принадлежать кому-либо из вашего биологического вида, оно совсем другого, причем индивиду…
— Мне нельзя знааааа-ть, — разнесся по комнате голос Тинта-а, на этот раз без всякой приказной интонации. Скорее, это был вопль отчаяния. Все замерли. Фарбер у панно (стиль Рокуэлла) перестал шептаться с курьерами, чтобы смерить меня свирепым взглядом.
— Прошу меня извинить, — сказала я Тинта-а и поклонилась. — Я была… я была не слишком озабочена…
Лазарянин даже не взглянул на меня. Я вернулась к столу и села ря-Дом со Стилтоном, чувствуя себя так, будто только что осквернила чужой храм, совершив там свой религиозный обряд.
Эта ассоциация засела у меня в мозгу, будто репей. А может, здесь Действительно замешана религия?
Я нетерпеливо поманила Фарбера, и он торопливо подошел.
— Могу я расспросить Тинта-а о лазарянской психологии?
—
— Но почему нет? — простонала я.
— Вы не специалист, а у них психология вообще отсутствует.
— О чем вы говорите! Психология есть у всех. Даже у животных!
— Ну да, она у них есть
— Но должно же у них что-то быть!
Фарбер кивнул.
— Конечно. У них есть истинные лица.
— Неоценимая помощь! — воскликнула я. — Хотите знать истинное лицо лазарянина, стоящего вон с того края?
Он начал возражать, что ему не разрешено смотреть, и я отмахнулась.
— Неважно. Все равно вы не поверите, даже если увидите.
Он хотел отойти, но я ухватила его за локоть.
— Э-эй, держитесь поближе, будьте так добры. Я тут работаю без сетки.
— Как и мы все, — буркнул он.
— Заключение выдано, — констатировал Стилтон. — Согласно вьюеру, этот инопланетянин говорит правду.
Я уставилась на образ Энтуотер на экране. Она была очень привлекательной женщиной. У кого-то из ее родителей обнаружились предки в Японии, и что бы там еще ни подметалось к этим генам, оно обеспечило ей лицо, которое хорошо выдерживает атаки старения. И чертовски жаль, что ей не придется стареть и дальше… или? Стареют ли истинные лица? Предположительно, этого никто не знает. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО. Но кто-то же должен знать. Должен же иметься какой-нибудь лазарянский хранитель запретных знаний, разве нет?
Я отмахнулась от этих мыслей, как от бесплодных. Если такие лазаряне и имеются, вероятнее всего, они не покидают Лазаря… Или Ла-а-ЗА-АР-иии, или как еще эта чертова планета называется.
— Чего вы хотите? — спросил у меня Стилтон. — Мне сменить этот кадр на следующий?
— Ты с ним покончил?
— А ты? — он запустил пальцы в свои черные кудри. — Вспомни, больше мы его не увидим, а потому убедись, что с тебя достаточно.
— Я не так уж в этом уверена, — сказала я, когда он пустил запись дальше. Показатели на шкале застыли, пока видео с ними не поравнялось.
— О чем ты? — спросил Стилтон.
Я указала на вьюер.
— А вот о чем. — Я увддела, как Стилтон покрылся потом, когда на экране вновь возникло лицо Энтуотер.
— Чему ты удивляешься? — спросила я. — Они же все твердили од-ло и то же. — Я посмотрела на Фарбера. — Все, кроме одного.
Фарбер уставился на меня, в недоумении сглатывая. Очевидно, голос последнего лазарянина не достиг его ушей. Или он просто слушал вполуха.
На этот раз мы просматривали видео синхронно с программой детектора лжи… Я следила за лицом, а Стилтон читал показатели. Я хотела запечатлеть это лицо в памяти. Оно не было полностью идентично первому, но различия улавливались мелкие — ширина лица, длина носа, размер подбородка. Вполне понятно — ведь головы лазарян должны различаться величиной, так что лицо подгонялось под размеры данной головы. Прокрустово лицо. Нет, истинное лицо на прокрустовой голове.
Стилтон горько вздохнул.
— Этот тоже говорит правду. Во всяком случае, так указано здесь. В программу вкралась ошибка, но как мы можем проверить…
Он снова вздохнул.
— Продолжай, — сказала я. — Может быть, мы увидим какой-нибудь вариант.
Стилтон ответил мне злобным взглядом.
— Но мы уже видели несовпадения, — пояснила я, наклонилась поближе и зашептала: — Это лицо не вполне идентично предыдущему. Отклонения имеются, мелкие, почти незаметные, но они имеются. А показатели?
Он вернул предыдущие изображения.
— Ты права. Но все несовпадения чисто физические. Пульс, температура кожи — такие же различия есть и у людей. Во всяком случае, у стандартно здоровых людей.
— Ну так посмотрим, может, кто-то из них не отличается стандартным здоровьем.
Теперь он почти улыбнулся.
— Оказывается, ты мне нравишься больше, чем я думал, — сказал он и снова сосредоточился на вьюере.
Но, конечно, я была слишком оптимистична. Лицо Энтуотер возникало, исчезало и возникало вновь и вновь без единого значимого отклонения. Возможно, это что-то означало — да только мы не могли понять, что именно.
Ну, хотя бы семнадцатый лазарянин выглядел, как Фарбер. Меня очень утешила мысль, что моя догадка оказалась верной. Но она не смягчила факта: вьюер показал, что этот лазарянин тоже говорит правду, только правду и ничего, кроме правды.
— Скорее всего, в программу вкралась ошибка, — сказал Стилтон.
— Надо сменить программу, проверить всех людей и устроиться покомфортабельнее в нашем новом
