Мы вернулись к Толику. Все пространство перед его домом было занято машинами. Две «девятки», «Опель» и Димкин «Сааб». Ребята сидели в машинах, не закрывая дверей, громко переговаривались и вроде бы радовались.

– Ничего не намечается в смысле пальбы, – заявила Анька, вышедшая меня проводить. – Димка едет на своей тачке. Она ему милей родной матери, бережет…

Я кивнула и некстати подумала, как востроглазый Димка умудрился получить права, или они ему вовсе без надобности?

Пашка взял меня за руку и повел к Димкиной машине, за рулем сидел Толик, Димка сел сбоку, а мы устроились сзади. С места тронулись первыми, за нами гуськом остальные.

Я с любопытством вертела головой, но задавать вопросы не рискнула. Тут Пашке позвонили по сотовому. Он выслушал сообщение, матюгнулся, нахмурился, после чего заявил довольно бодро:

– Все нормально. Ворон не ловите, наперед не лезьте. – И дал отбой.

– Чего там? – проявил любопытство Димка, поворачиваясь к нам.

– Мент привез братана на улицу Балакирева, частный дом, стоит на отшибе, вокруг новостройки. Машину бросили возле гастронома в конце квартала, оба вошли в дом и до сих пор там.

– А чего матюгался?

– Борька говорит, не одни мы мента пасем. Вроде ребятишки Мальчика тоже. Ведут себя культурно.

– Может, сделать Мальчику подарок не получится, – рассудил Димка. – Но все равно выходит, что мы очень старались.

Я внимательно слушала, но мало что понимала.

Где-то через двадцать минут свернули в новый район, ближе к реке. Дома высились бесконечными рядами, до жути одинаковыми, никакого намека на зелень вокруг, и это в середине июля.

Проехали еще несколько кварталов, впереди возник пустырь, покосившийся забор слева укрывал от любопытных глаз будку сторожа с выбитыми стеклами. На пустыре, как видно, в скором времени должны вырасти еще несколько многоэтажных монстров, а пока не росла даже крапива.

Мы остановились, и машины за нами тоже.

– На выход, – сказал мне Пашка. Я покорно покинула салон, он взял меня за локоть и повел к последней машине. При нашем приближении из нее высыпали трое ребят, остался только водитель. Пашка сунул меня на заднее сиденье и пояснил: – Ты должна быть под рукой: вдруг понадобишься. Но я надеюсь, до этого не дойдет. Так что дыши глубже. Вова, ты все знаешь, – кивнул он водителю, тот тоже кивнул в ответ, и Пашка отправился к Димкиной машине, двое ребят с ним, а один сел в «Опель». Машины, одна за другой, двинули на пустырь.

А мы свернули в соседний двор, укрылись за какой-то будкой из красного кирпича и стали ждать. Неизвестно чего. Вова, не глуша мотор, откинулся на сиденье и вроде бы задремал. Я посидела, поерзала, посмотрела на соседнюю многоэтажку и спросила:

– Можно, я выйду?

– Зачем? – проявил он живой интерес.

– Ну… – Я пожала плечами. – Посмотреть.

– Что? – повернулся он ко мне и даже глаза вытаращил.

– Что там происходит.

В глазах парня появилось сострадание.

– Деточка, сиди тихо, а еще лучше сделай вид, что умерла в прошлом месяце.

Я нахмурилась и отвернулась.

Парень хмыкнул, покачал головой и стал пялиться в окно. Сколько прошло времени, сказать не берусь. Может, полчаса, может, час, а может, мне только так показалось из-за томительного ожидания и безделья. Наконец из-за угла возник «Сааб», посигналил, и Вова торопливо поехал ему навстречу. Я опять пересела и, оказавшись рядом с Пашкой, тревожно спросила:

– Ну, что?

– С Мальчиком порядок. Никаких претензий к тебе, а тем более к нам. – Он вздохнул и добавил: – А мент, подлюга, все-таки пришил брата.

– Как это? – не поняла я.

– Так. Пристрелил. Ребята Мальчика дождались, когда мент выйдет из дома, и ломанулись туда, очень им любопытно стало, а твой Серега уже готов…

– Господи! – ахнула я и даже перекрестилась. – Зачем он это сделал?

– Как зачем? Запахло жареным, мент шкуру свою спасает, надеется выкрутиться. Ты номер его телефона знаешь?

– Конечно.

– Набери, может, застанем дома по счастливой случайности.

Я набрала и отдала трубку Пашке.

Мент точно был дома, потому что Пашка разулыбался и сказал: