– Ага. Вы в десятом классе учились, а я в пятом.

– А… а… Давно это было.

Я кивнула, таким образом выражая свое согласие, при этом судорожно пыталась вспомнить из литературных источников приличествующие случаю какие-нибудь особенные слова, но точно нарочно в голове билась только одна фраза: «Что вы интуриста волнуете?» Я посоветовала себе на досуге почитать какой-нибудь любовный роман, но, так как сейчас такового под рукой не оказалось, решила обходиться своим умом.

– А я вас сразу узнала, – едва заметно вздохнув, начала я, улыбнулась с нежностью и грустью и потупила глазки.

– Да?

– Ага. Вы, конечно, тогда в лагере на меня внимания не обращали, а я вас хорошо запомнила.

– Влюбилась, что ли?

– Влюбилась, – покаялась я и улыбнулась еще застенчивее.

– В меня тогда все влюблялись, – кивнул Николай и вдруг нахмурился, должно быть, вспомнив «жемчужную». – Значит, спортом занималась? Художественной гимнастикой?

– Как вы догадались?

– А чем еще можно заниматься с твоей внешностью? Кстати, выглядишь класс. А я как забросил спорт… – В этом месте Турок уставился на свое объемистое брюхо, поморщился и перевел взгляд на мою физиономию. Я попыталась бессловесно выразить свое восхищение его внешностью, в том числе и брюхом, и опять вздохнула. – А у тебя как со спортом? – спросил он.

– На тренерской.

– Платят копейки?

– Мне хватает.

– А где трудишься?

– В спортшколе, – помедлив немного и не рискнув соврать, ответила я.

– Стоп, – выпучил глаза Турок, точно сел на гвоздь или подавился. – Дарья Агафонова? Это ты маньяка поймала? – Я скривилась, едва не рухнув со стула. – Господи, как же я тебя сразу не узнал, – развеселился Турок. – Ты ж в институте с моим дружком гуляла, с Пашкой Завьяловым, он все уши мне прожужжал, влюбился как… В общем, влюбился.

– И не гуляла я с ним вовсе, – обиделась я. – Так, пару раз на дискотеку сходили…

Пашка Завьялов не давал мне покоя три года кряду, потом его, к моему величайшему удовлетворению, из института отчислили, а потом и вовсе посадили.

– Он скоро выйдет, – сообщил Турок, точно сделал мне подарок, а я вторично скривилась: вот уж радость так радость… тьфу, пропасть, только Пашки мне и не хватает. – Слушай, давай выпьем по такому поводу? – обрадовался Турок.

– По какому? – насторожилась я.

– Ну, за встречу… есть что вспомнить, и вообще…

– Давайте, – подумав, кивнула я, хотя пить с Турком вовсе не входило в мои планы, однако дружбу надо укреплять, а лучше всего она укрепляется при помощи бутылки. Я сунулась в холодильник, извлекла бутылку водки, оставшуюся после проводов хозяев квартиры в Германию, и собрала кое-какую закуску.

– Давай, – поднимая первую стопку, сказал Турок. – За спорт. И за нас.

– За нас, – кивнула я и выпила. От водки меня всегда с души воротило, но если я сама себе дала задание подружиться с Турком, надо было его выполнять, и нечего нос воротить.

– Ты чего мне «выкаешь»? – удивился Турок, когда я гостеприимно предложила: «Вы закусывайте, пожалуйста, закусывайте». – Свои ведь люди…

– Да я так, по привычке, в школе все друг друга на «вы»…

– Так это в школе…

Бутылку Турок угомонил за полчаса и сходил в свою квартиру за второй, она тоже не замедлила скончаться, и мы отправились к Турку за третьей, он осел в кресле и заявил:

– Пошарь чего-нибудь на кухне…

Я пошарила, и мы устроились в его гостиной, я решила, что переход в мою квартиру Турок может не выдержать, но дала маху насчет его возможностей. К двенадцати, вспомнив всех общих знакомых, школьные годы, спортлагерь и моего проклятущего маньяка, Турок подхватил телефонную трубку и принялся названивать.

– Сашок, – орал он так, точно не надеялся на телефонный кабель, а только на свою луженую глотку, – ты Дарью Агафонову помнишь?! Гимнастикой занималась? Она еще маньяка поймала? Короче, так: бери тачку, кати ко мне, мы тут молодость вспоминаем.

Ближе к часу ночи стали прибывать люди, а я кинулась в кухню с намерением приготовить закуску. Это было последнее отчетливое воспоминание о той вечеринке. К чести спортсменов нашего города, далеко не все явились на зов Турка. Многие советовали ему проспаться, кое-кто намекал на семью и позднее время, а некоторые, просто обозвав придурком, вешали трубку. Зато когда в квартире появились первые гости, я была потрясена: как много среди них знакомых лиц. Мы опять вспоминали школу, лагерь, пили за спорт, самих себя, всех вместе и каждого в отдельности, потом поехали куда-то, забравшись вдесятером в одну машину, купались под луной, пили на брудершафт, были остановлены бдительным милицейским патрулем и пили с ним опять-таки за российский спорт, сборную по футболу и День милиции. В общем, ночка выдалась на редкость богатой событиями, я наябедничала на соседа снизу и на его дурацкую стену. Турок, склонив голову мне на грудь, поведал о своей последней попытке жениться, о самой попытке, впрочем, я мало что