Так. Значит, они автономны не только механически, как, например, шпионы-подглядыватели, которые всегда крутятся вокруг Колесников, но и способны на самостоятельные, независимые от большого чудовища поступки. Похоже, что это — Одомашненные Движущиеся.
Но если так, то до чего же они немощны по сравнению с теми Движущимися, которых приручают Люди равнины! Да уж, раса летающих чудовищ в этом деле явно не преуспела. У них нет ни дробилки, ни всасывающих устройств; раз они пользуются акустической связью, значит, и радиосвязь их оставляет желать лучшего — как же можно нормально функционировать в таких условиях? Тем более что для поддержания двуногих в активном состоянии нужна постоянная забота и внимание хозяев.
Так кто же все-таки их хозяева? То чудовище вполне может оказаться неизвестным Движущимся, у которого на исходе запчасти. А может, их хозяева — Люди, как и мы, и они пришли из-за гор или даже пересекли океан? Быть может, они сильнее нас… Но чего они хотят, что им здесь нужно? Почему они не пытаются вступить с нами в контакт? Неужели они хотят завоевать нас? Отобрать нашу землю?
Эти вопросы не давали ему покоя, и Ноль решил двигаться дальше. Походный контейнер уже был забит до отказа, места для двуногих не осталось. К тому же, долгие часы, проведенные в нем, явно не пошли им на пользу. Сейчас, побыв недолго в относительной свободе — на привязи, они шевелились гораздо веселее, чем несколько часов назад, когда он извлек их на свет. Поэтому, оставив их в одной связке, Ноль зажал в руке конец проволоки и просто повел двуногих за собой. Он шел медленно, по- прежнему заметая следы, так что они без труда за ним поспевали. Правда, время от времени они начинали спотыкаться и опираться друг на друга — видимо их батареи поляризовались быстрее, чем у него, — но когда он давал им отдохнуть, они, полежав, быстро приходили в себя.
День прошел в пути. В это время года — весеннее равноденствие минуло совсем недавно — солнце сияло почти двадцать часов в сутки. Но с наступлением темноты пленники начали спотыкаться и падать, и Ноль сообразил, что у них нет радара, а даже если и был, то теперь не работал, так же, как и радиосвязь. Поразмыслив немного, Ноль смастерил из обломка дерева волокушу, усадил на нее пленников и пошел дальше, таща их за собой. Они даже не пытались удрать — лишь издали несколько странных звуков, после чего затихли, похоже, их батареи окончательно разрядились. Но, добравшись до пещеры и втащив волокушу внутрь, Ноль к удивлению своему обнаружил, что пленники мгновенно очнулись, зашевелились и снова начали издавать акустические сигналы. На всякий случай он приварил конец связывающей их проволоки к массивной глыбе железа, которую держал на черный день.
За время пути он уже несколько раз успел убедиться, что двуногие пленники устроены в высшей степени странно. Настолько странно, что они вполне могут оказаться несъедобными. Пока же очевидно было одно: когда их батареи разряжаются, они впадают в кому. Люди прибегают к этому лишь в самых крайних случаях. Правда, пришельцы пробуждаются от комы легко, значит, периодическое самовыключение для них — норма.
Ноль не стал строить догадки дальше. Пока он приваривал проволоку, Единица встревожено суетилась вокруг.
— Что случилось? Ты ранен!? Подойди ближе, дай мне посмотреть… О, бедная рука! О, мой дорогой!..
— Ничего страшного, — небрежно сказал Ноль. — Чем обхаживать меня, лучше приготовь себе поесть. Я поймал Ротора.
С этими словами он опустился на пол рядом с ее огромным и таким прекрасным телом. От вмонтированных в стене пещеры светящихся шаров струилось мягкое сияние, делая Единицу еще привлекательнее, оттеняя нежные ворсинки, которыми она тянулась к нему, чтобы приласкаться… А химический анализатор ясно свидетельствовал о присутствии в воздухе запахов смазки и растворителей — милых признаков женственности.
Снаружи пещеры царила непроглядная ночная тьма, и только звезда, одинокая, и поэтому казавшаяся особенно яркой, мерцала над холмами в проеме входа. Там, снаружи, лязгал и звенел лес, а здесь тепло, уютно, горел свет, и верная подруга окружала его нежной лаской… Он был дома.
Единица сняла с его спины походный контейнер, но на еду даже не посмотрела. Ее внимание было приковано к поврежденной руке.
— Придется заменить все, что ниже плеча, — сказала она. И добавила: — Ноль, любимый мой, храбрый дурачок! Как ты умудрился так пострадать? Неужели ты не понимаешь, что без тебя мир мой покроется ржавчиной…
— Прости, я принес так мало для того, кто должен появиться…
— Все хорошо, милый, ты принес очень крупного Ротора. Еще пара таких — и я завершу малыша, — в ее голосе зазвучала нежность. — Знаешь, я хочу, чтобы он поскорее… ну, ты понимаешь… Тогда мы сразу начнем делать следующего…
Ноль вспомнил, как год назад он окутал ее корпус своим электромагнитным полем, и два организма заработали в унисон… Именно тогда глубоко внутри Единицы началась кристаллизация.
Да, по сравнению с тем наслаждением даже сенсорная связь ничего не стоит.
Единица отделила остатки его изуродованной руки, и Ноль загрузил их в восстанавливающий отсек жены. Туда же он осторожно вложил и культю. И сразу же за дело принялись тысячи внутренних манипуляторов — они обследовали, соединяли, проверяли… И так же, как во время зачатия, их электрические поля слились в едином ритме. Контролировать процесс Ноль не мог, не умел; это было уделом женщины. Сам он в этот момент ничем не отличался от примитивного Движущегося, который соединяется со своей подругой в глубокой и темной норе…
Ремонт требовал времени. Хорошо еще, что будущий Человек, которого сейчас создавала Единица, был уже почти завершен. Осталось только сформировать самые важные и тонкие синоптические цепи, но и они уже наполовину выкристаллизовались из раствора. Иначе Ноль вынужден был ждать, обходясь тремя руками, потому что отвлекать Единицу от сотворения малыша было нельзя.
Наконец, Ноль медленно и не очень уверенно извлек из чрева жены обновленную руку.
— Ну что? Как двигаются пальцы? — заботливо спросила она, и в голосе ее Ноль услышал веселые нотки. — Все в порядке? — И, не дожидаясь ответа, Единица объявила: — Тогда давай ужинать! Я совсем проголодалась.
Он помог ей приготовить Ротора. Остатки изуродованной руки они тоже бросили в печь. За едой он рассказал Единице о своем путешествии, но, похоже, загадочные двуногие пленили ее не заинтересовали. Как и большинство женщин, она не проявляла особого любопытства к тому, что происходило за пределами ее жилища. Новости о появлении в округе нового вида Движущихся она поначалу просто не придала значения, но затем, когда радость по поводу возвращения мужа постепенно стерлась, Единица вдруг забеспокоилась.
— О, нет! — воскликнула она. — Неужели ты всерьез собираешься воевать с этим огнедышащим чудовищем?
— Это мой долг, — ответил он спокойно, зная, что ее охватывает ужас при мысли, что он может погибнуть — пострадать так, что уже невозможно будет восстановить… И он добавил поспешно: — Если оставить его в покое, неизвестно, что он еще выкинет. Сама понимаешь, что такая громадина очень опасна. Даже если он Травоядный, он сожрет все аккумуляторы на много миль вокруг. А если он хищник? С другой стороны, дорогая, если мы его убьем, то только представь себе, какая получится гора еды! На нашу долю достанется столько, что мы сможем сделать хоть дюжину малышей. А энергии хватит, чтоб отправиться на охоту хоть за сотню миль…
— Да, если эта штука съедобная, — с сомнением проговорила Единица. — А если у нее внутри плавиковая кислота? Как у цветов Нетронь-меня?
— Конечно, все может быть. Но хуже всего, если монстр окажется собственностью каких-нибудь неведомых нам Людей… Хотя это вовсе не значит, что мы с ним не справимся… — Ноль задумался. — Кстати, насчет съедобности, это мы сейчас выясним. Если внешние двуногие устройства этого монстра съедобны, значит и он съедобен сам. Логично?
— А если нет?.. Ноль, будь осторожен!
— Постараюсь. Ради тебя, — он прикоснулся к ней и почувствовал ответную вибрацию. Как было бы хорошо провести так всю ночь… Нет, невозможно. Совсем уже скоро он должен двигаться к месту встречи и
