чуть не заплакал.

— Сырая ель — неважное дерево для лука, — сказал Эуэсин, пытаясь хоть немножко приободрить Джейми. — Мне кажется, что наши брали берёзу или какое-то другое дерево с Юга. Но может быть, сойдёт и ель, если придать ей дополнительную прочность.

— А, пропади всё пропадом! — раздражённо ответил Джейми. Но прежде чем он улёгся на боковую, упрямство и самолюбие заставили его вернуться к мысли, высказанной Эуэсином. Джейми уже настраивал себя на новую попытку.

К утру третьего дня пурга немного приутихла, хотя всё ещё свирепствовала так, что мальчики не решились выйти из хижины. Джейми начал трудиться над новой заготовкой для лука, а Эуэсин внимательно следил за его работой. Эуэсин держал в руке упругую жилу, которой он шил мокасины. Он непроизвольно растянул её — и вдруг его озарило…

— Джейми, послушай-ка. Помнится, я слышал, что чипеуэи делали луки из ели — это было единственное дерево под рукой — и как-то упрочняли их оленьими сухожилиями. Сухожилия — крепкий, упругий материал. Не попытаться ли нам?..

— Конечно, — ответил Джейми. — Почему бы и нет?

Теперь оба мальчика взялись за работу. После горячего обсуждения они решили закрепить несколько лент сухожилий шириной в дюйм с внешней стороны дуги лука и затем прочно примотать их к дереву на всю длину лука. Сперва ребята размочили сухожилия, а после того как закрепили их на древке лука, осторожно просушили перед очагом.

Результаты оказались замечательными. Лук стал намного прочнее, а согнуть его, уперев в землю, удалось лишь с большим трудом.

— Возможно, будет работать, — сказал Джейми с надеждой. — А из чего мы сделаем тетиву?

— Ну уж это легко, — ответил Эуэсин. — Я тебе её сплету.

Взяв дюжину длинных жильных нитей, он приступил к работе и еще до ужина преподнёс Джейми плетёный шнурок, такой крепкий, что ни один из мальчиков не смог его разорвать. Джейми завязал на концах шнурка по петле, согнул лук и надел тетиву.

— Попробуй, — сказал он гордо Эуэсину.

Мальчик-индеец осторожно взял лук и оттянул тетиву, вложив в это движение всю силу. Затем он отпустил её. Тетива резко щёлкнула по дереву и загудела. Эуэсин широко улыбнулся.

— Ну, берегитесь, белые куропатки, — сказал он. — После того как мы научимся стрелять и после того как мы изготовим несколько стрел.

На лице Джейми отразилась растерянность.

— Совсем забыл о стрелах, — признался он. — Придётся подождать до следующего похода к каменному иглу. В иглу лежат ивовые прутья. Из них должны получиться хорошие стрелы. А пока будем надеяться на винтовку.

Довольные тем, что им всё-таки удалось изготовить лук, ребята легли спать. Когда на следующее утро они проснулись, то по поведению Отанака, который рвался на улицу, сразу поняли: первая зимняя пурга кончилась. Тишина, пришедшая на смену продолжительному лютому ветру, была настолько полной, что мальчикам хотелось говорить шёпотом.

Освобождённым из плена в тесной хижине ребятам не терпелось поскорее напялить свои тяжёлые меховые наряды и отправиться в поход. Поспешно проглотив завтрак, они собрали всё необходимое и приготовились двинуться к Лагерю Каменного Иглу.

Они тронулись в путь, когда поздний рассвет уже высветлил морозное небо. Не прошли и нескольких ярдов, как Джейми хватился, что нет оленёнка.

Джейми начал звать Отанака, но эхо, отражаясь от молчаливых холмов, отвечало только его же голосом, а звонкого цоканья маленьких копыт по твёрдому снегу не было слышно.

Эуэсин встревожился:

— Мне это не нравится. После такой бури волки умирают с голоду. Он станет для них лёгкой добычей.

— Давай пойдём по его следам, — предложил Джейми.

Оставив сани возле хижины, друзья подхватили винтовку и бросились искать следы оленёнка. Найти их оказалось нетрудно. Даже на твёрдых сугробах долины острые копытца оставили ясные отпечатки.

Мальчики последовали по цепочке следов в западном направлении, в сторону Пастбища Карибу, как они прозвали часть долины. Ребята прошли уже около мили, когда параллельно следам оленёнка потянулось несколько новых цепочек следов, при виде которых сердце Джейми болезненно сжалось. Он не сомневался, что царапины на снегу оставлены когтями волков.

Не сказав ни слова, оба мальчика побежали. Они достигли эскера и, тяжело дыша, преодолели крутой склон — следом за цепочкой следов.

Свет дня был тусклым, но, как только ребята достигли гребня эскера, их глазам представилось зрелище, которого они никогда не забудут. На снежном склоне небольшого бугра в самом конце долины двигался хоровод теней. До застывших на месте мальчиков донёсся одинокий протяжный вой волка, ему сразу ответило многоголосное рычание и отрывистые вопли. Казалось, мрачные тени вдали текут и переплетаются, словно струи вод глубокой, тёмной и угрюмой реки.

Джейми почувствовал, как к горлу подкатывается рыдание. Чтобы понять, что всё кончено, ему не обязательно было услышать слова Эуэсина.

— Погиб, — сказал Эуэсин, и в следующий миг ружейный выстрел прокатился эхом по холмам.

Все ещё подобные теням, силуэты на дальнем бугре, казалось, растаяли в воздухе и исчезли. Для прицельного выстрела расстояние было слишком велико, и Эуэсин понял, что не стоит больше тратить драгоценные патроны. Вместе с Джейми они понеслись к тому месту, где волки совершили своё убийство. Несколько секунд, показавшихся вечностью, мальчики смотрели на Отанака, затем с глазами полными слёз — и не смущаясь этих слёз — они повернулись и медленно зашагали назад к саням.

Сердце Джейми было полно гнева и жалости. Отанак значил для ребят очень много: ведь он так помогал разгонять тоску, бороться со злыми чарами великого одиночества края, в котором они сейчас жили. Потом Эуэсин заговорил. Джейми оказался неподготовленным к тому, что услышал:

— Джейми, лучше забудь об Отанаке. Не стоит обвинять волков. Если кого и стоит винить, то нас самих. Так случается всякий раз, когда подбирают дикое животное и приручают его. Обязательно наступает день, когда оно всё-таки сталкивается с тем, что для его диких братьев привычно, а оно, оказывается, не знает, как постоять за себя. Рано или поздно так должно было случиться.

Джейми ответил с горечью:

— Всё равно. Хотел бы я встретиться с теми волками. Я бы отплатил им за оленёнка!

Эуэсин долго молчал и ответил только тогда, когда они впряглись в лямки и снова медленно тронулись к выходу из долины. Он сказал:

— Волкам надо есть. Какая разница между тем, что они зарезали одного оленёнка, и тем, что мы с тобой убили десяток оленух?

Джейми не нашёлся что ответить на эти слова. Позднее, размышляя над услышанным, он понял справедливость сказанного Эуэсином. Злость к волкам поутихла, хотя он понимал, что пройдёт ещё много долгих месяцев, прежде чем забудется славный оленёнок Отанак.

Выйдя на равнину, мальчики увидели, что тундра снова изменила своё обличье. Свирепый ветер смёл снег со всех кряжей и холмов и завалил им долины, где он спрессовался и стал твёрдым, как дерево. Мокасины не оставляли на нём следов, а сани скользили, как по льду, смазанному салом. Было очень морозно, но без ветра, и мальчики почти не замечали холода. Под лучами восходившего солнца белоснежное убранство природы засверкало и окружающий мир стал приветливее.

Всё ещё подавленные случившимся, ребята не задержались в Лагере Каменного Иглу, а, с трудом