— Илья, я еще не делала ни одного самостоятельного проекта, — испугалась Юлька, — у меня нет своей строительной бригады, смету я могу составить только приблизительную, потому что еще не знаю всех цен на материалы.
И все-таки это был шанс. Не просто шанс — шансище!! С чего это такие подарки небес?
— Илюш, ты что, меня продвигаешь? — обманчиво-задушевным тоном спросила она. — Спонсируешь? То картины купил, то предлагаешь потрясающие проекты? Ты что — занимаешься благотворительностью?
— Благотворительность, Рыжик, это когда деньги дают, — улыбнулся Илья, — а я предлагаю тебе работу. Хотя при этом я тебя протежирую и помогаю чем могу.
— Да с каких пирогов? — спросила дотошная Юлька.
— Потому что мне нравится то, что ты делаешь, и я в тебя верю! А еще потому, что тысячи талантливых людей так и сидят невостребованными со своим талантом, как с фигой в кармане, и редко кому из них выпадает возможность заявить о себе. И если есть кто-то, кто может дать им шанс, продвинуть, подтолкнуть, это замечательно. Я прекрасно знаю, что это такое — когда у тебя нет возможности реализовать свой талант. Я же тебе предлагаю не петь под фонограмму чужим голосом, я предлагаю тебе вкалывать до седьмого пота, проявлять себя и реализовать свою заявку на талант!
— Я согласна! Согласна! — заорала Юлька.
— Я рад, — поставил точку в разговоре Илья. — Приезжай ко мне завтра в офис, в девять утра, я тебя с ней познакомлю, и вы все обговорите. До встречи!
Юлька бросила трубку и заорала как иерихонская труба:
— Мама, папа!!!
— Пожар? — поинтересовался безмятежно папа, выходя их кухни.
— Или потоп? — подхватила мама.
— Я буду делать свой индивидуальный дизайнерский проект квартиры!! — опять заорала Юлька.
— А учеба? — поинтересовался безмятежно папа.
— Я успею! Я все успею!
И Юлька закружилась по квартире в танце.
ИЛЬЯ
Игорь позвонил и, не скрывая гордости и радости, сообщил о первой выставке, в которой участвует Юлька. Конечно, Илья не мог не прийти на эту выставку!
Илья настроился на похвальные речи, зная, что у Рыжика будут достойные работы, но он не ожидал ничего сверхъестественного — все-таки Юлька еще студентка. Он помнил, что она писала на даче, когда жила там с Тимкой, помнил портреты, которые она рисовала, сидя в лаборатории. Помнил ее детские акварели, но уже он очень давно не видел ее новых работ. Илья понимал, что столкнется с «первой пробой пера», и старался отогнать от себя некую взрослую снисходительность.
Он увидел Юльку сразу, еще у входа, выхватив взглядом ее рыжую головку из толпы. Народу было много, ему пришлось пробираться к Расковым через толпу. Юлька повернулась к нему и окатила его с головы до ног радостным голубым взглядом.
«Спокойно!» — одернул себя Илья.
Но когда он увидел ее картины, все отошло на второй план. Он обалдел! Он так удивился и восхитился!
Картины были профессиональны, выполнены настоящим мощным и талантливым художником и несли невероятный эмоциональный заряд!
Илья сразу, всем нутром выхватил центральную картину, она притягивала его как магнит. Хотя хороши были все пять, разные, по-своему глубокие, со своей музыкой и тематикой.
Но «Поиск»!..
Это была его картина! Его! Каждым миллиметром полотна, каждым мазком краски она передавала его внутреннее состояние, его, черт возьми, душу! Все его отчаяние, боль, все пережитое, мучащее его: потери, разочарования, внутренний слом того времени, когда он решился расстаться с любимым делом, запретное, недоступное счастье. Картина орала ему в сердце, в мозг — изливаясь со стены красными, синими, фиолетовыми слезами; черными разорванными квадратами отмечала вехи утрат; открытым в беззвучном вопле ртом выкрикивала миру его отчаяние.
Он был один на один с ней, рассказывающей ему даже то, чего он не знал или прятал от самого себя поглубже. Почувствовав, что у него мелко дрожат пальцы на руках, Илья сжал кулаки и засунул их в карманы.
«Этого не может быть! Никто не может так меня чувствовать, так знать! Я сам себя так не знаю и не разрешаю себе все это видеть! Этого не может быть! Как? Каким мистическим образом она почувствовала, поняла все это про меня?!»
Остановив время и изменив пространство, они смотрели глаза в глаза — он и его нарисованная душа.
Илья вдруг вспомнил, как однажды, еще до ухода из науки, он вернулся среди ночи с одной из своих работ, стоял в темной кухне и смотрел, ничего не видя, в окно и с муторной тоской думал: «Господи, неужели это все, что есть в моей жизни?! Никакого будущего? Отупляющая, изматывающая пахота, нелюбимая жена, жизнь в двухкомнатной квартире с родителями, пропавшие куда-то восторг поиска, мысли творчества. Только копейки, нищета, и ничего больше…»
— Илья? — услышал он робкий голос Юльки. И рванулся, как к спасению, в окружающую реальность.
Он посмотрел на Юльку, ему хотелось придушить ее за то, что она вывернула его наизнанку и заставила вспомнить все самое гадкое и трудное, показав ему самого себя.
«Как ты могла?! Откуда в тебе это?»
И вдруг его озарило, словно ударило, — она писала о себе! Его прошиб холодный пот:
«Одна душа на двоих?! Одинаковая боль?» Он тут же откинул эти мысли. Нет! Нет! Это невозможно! Но картину он никому не отдаст.
Он еще несколько дней жил со странным ощущением обнаженности, незащищенности, словно кто-то рассказал всему миру правду о нем, и теперь он не сможет ничего скрыть.
А Юлька, рыжая бестия, еще и добавила к этому ощущению. Во время танца он испугался, что она почувствует животом его восставшие желания.
Он повесил «Поиск» на стену в гостиной в своей новой квартире, далеко не двухкомнатной, над телевизором в тот же день, когда привез картину домой. По вечерам, после работы, он устраивался на диване, включал телевизор и смотрел на картину.
Картина притягивала его как нечто запретное, тайное, греховное, и от этого еще более интересное. Он погружался в нее и каждый раз открывал что-то новое, не увиденное и не понятое раньше. А по ночам она ему снилась, оживая и перенося все свои ромбы и квадраты в реальную жизнь.
«Мистика какая-то! Чертовщина!» — пугался Илья.
По утрам он старался не заходить в гостиную, чтобы не видеть картины.
Жизнь шла своим чередом, не обращая внимания на человеческие страсти, страдания, мучения и победы.
Девяностые! НЭП и Дикий Запад в одном флаконе! Илья освоился и преуспевал в новом деле. Леночка перестала ездить с группами — такой вид отдыха постепенно исчезал из туристического бизнеса. Народ предпочитал быть независимым, ездить стали, как правило, по индивидуальным турам, большая часть выезжающих знала английский, а если не знала, имела деньги на переводчика. Лена поднялась по карьерной лестнице, стала заведовать отделом, хорошо зарабатывала, но Илья всегда давал ей деньги, если она просила.
